Под каблуком у Золушки - стр. 5
Она казалась отчаянней Зорро, бескорыстней Робин Гуда, возвышенней Узника замка Иф и хуже, чем отмороженная на всю голову Харли Квинн. И она сумела его очаровать настолько, что он улетел бы с ней не только в Италию — в Эквадор на банановые плантации. Прискорбно медленно он понял, что именно поработить она его и собиралась. И выкупила у банкира как ручную обезьянку.
В ванной перестала литься вода, и он начал послушно натягивать штаны.
Каждое утро, надев на себя лямку складного мольберта с красками, как бурлак он тащил его за Робертой к галерее Уффици.
Каждый день они шли по мощёным серым камнем улицам, мимо домов всех оттенков песка и крошечных автомобилей, похожих на цветных букашек, чтобы якобы насладиться встающим солнцем и проникнуться атмосферой этого крошечного города, где куда ни плюнь, обязательно испачкаешь какой-нибудь шедевр.
И Роберта может быть наслаждалась, терзая уши Кайрата экскурсами в историю семьи Медичи. Кайрату же тёрла плечо ненавистная лямка, он потел и понимал одно, что все бессмертные гении были куплены этой семьёй, и вообще всё их искусство ценилось, потому что было и осталось исключительно продажным.
На площади Сеньории их неизменно встречал бородатый мужик на коне — один из главных в этой весёлой семейке Медичи, Козимо Первый. Возле него Кайрат делал передышку, перехватывая свой груз чемоданом в руку. И продолжал идти дальше за своей стройной спутницей, покачивающей зачёсанными в хвост тёмными волосами как гарцующая лошадь.
Ему в спину угрюмо смотрел толстозадый Нептун Амманати. Юдифь, созданная Донателло, застывала с мечом в руке над откинутой головой Олоферона. Давид Микеланджело провожал его тревожным взглядом. Персей Челлини протягивал ему голову медузы со словами: «Избавься от неё!». И даже криворожие львы смотрели сочувствующе.
При галерее Уффици Роберта брала уроки живописи у какого-то известного в узких кругах художника, а Кайрат зевал и бродил по залам в одиночестве, сопровождаемый толпами туристов и приглушённо шипящими экскурсоводами.
Паршивый престарелый итальяшка нагло лапал Роберту, объясняя ей технику мазка. Наблюдая за ними исподтишка, Кайрат думал сразу оставить на его роже отпечаток ещё не просохшего шедевра, или позволить девушке и дальше с ним флиртовать, пользуясь тем, что Кайрат ни слова не понимает по-итальянски.
Да там и понимать нечего.
— Белиссимо! Брависсимо! — щебетал этот Рафаэль и тёрся об её ягодицу своим бедром.
— Вобене, Маурицио, — соглашалась Роберта, когда, пыхтя прямо в ухо, он приподнимал ей локоть, словно она дирижировать собралась этой кисточкой, а не рисовать.