Под каблуком у Золушки - стр. 32
— Оксан, выходи за меня замуж, — предложил Влад, гладя её по голове и прижимая к себе.
Она всхлипнула и замерла, надеясь, что ей послышалось.
— Я один раз уже предлагал, предлагаю снова. Он не любит тебя. Он бесится, когда у него забирают то, что считает своим. Но это — не любовь.
Он прижал её крепче и тяжело вздохнул.
— В прошлый раз я отпустил тебя. Но не потому, что испугался твоего бешеного самурая, а потому, что ты сама так решила. Подумай, прежде чем принять решение в этот раз.
— Влад, я ношу его ребёнка, — прошептала она.
— Да, бог с ним! Он всего лишь ребёнок. Воспитаю как своего. Дам своё имя. И пусть только кто-нибудь попробует сказать, что он на меня не похож!
Оксанка улыбнулась. Он был такой трогательный. Если бы только она любила его хоть капельку, хоть на грамм, хоть на крупинку того чувства, что у неё было к Кайрату.
— У тебя голубые глаза, а у него карие. И карие — доминантный признак.
— Не грузи меня этой генетикой. Я ей сыт по горло от предыдущей жены.
— Она разве у тебя учёный? — освободилась Оксанка, вытирая остатки слёз. — Я поняла, что известная фотомодель.
— Фотомодель, — сел он на стол и схватил в руки маркер, опустив голову. — Но она затаскала меня по врачам, потому что у нас не было детей.
Вечная складка между его бровей стала ещё глубже. Он встал, подошёл к окну. Оксанка молча смотрела на его благородный профиль, на мужественные скулы с трёхдневной щетиной — у него должны быть потрясающе красивые дети.
А потом Влад открыл маркер, который так и держал в руках, и по стене вслед за ним потянулась неровная зелёная полоса от окна до самой двери.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила она, глядя на его безжалостный росчерк.
— У меня не может быть своих детей, — он бросил на стол фломастер, потом колпачок. — Даже ЭКО и любая другая искусственная процедура невозможна. Только усыновление. Я категорически бесплоден.
Оксана непроизвольно приложила руку к животу — малыш зашевелился, словно тоже возмутился несправедливостью этого мира. И она не знала, что сказать.
— Мне очень жаль, — она потянулась и закрыла маркер, чтобы не встречаться с ним глазами.
— Да, мне тоже, — он перехватил её руку, заставив посмотреть на него. — Поэтому, поверь мне. Я буду любить этого малыша как родного. Может быть даже больше, чем его настоящий отец.
Так и держа её за кончики пальцев, так и глядя в глаза, он опустился на колени.
— Можно? — он поднёс ладонь, не смея прикоснуться.
Она кивнула, и его тёплая рука легла на её живот. На ещё такой небольшой живот, обтянутый чёрной водолазкой.