Под флагом цвета крови и свободы - стр. 12

– Справедливости нет, – низко наклонив голову, возразила Морено. – По крайней мере, не здесь, не для нас… Мои родители всю жизнь старались вести жизнь, которой могли бы не стыдиться: они хотели семью, детей, свой дом и возможность оставаться в нем без страха столько, сколько захотят. Простые мечты, ничего необычного – многие имеют все это с самого рождения – но у них ушло почти двадцать лет на то, чтобы получить хоть что-то из этого… И все равно потерять из-за чертового взрыва крюйт-камеры! – сорвавшись на вскрик, она закрыла лицо руками; в наступившей тишине отчетливо слышно было ее тяжелое дыхание и почти беззвучные, задушенные всхлипы. Билл помялся, помолчал и осторожно обнял ее за плечи.

– Мы сами дадим этому миру такую справедливость, какую он заслуживает, – пробормотал он, неловко похлопывая ее по худеньким лопаткам своей широкой, грубой ладонью. – Теперь ты не одна, Нэнси Морено: команда будет твоей новой семьей… И не пытайся больше притворяться парнем. Пусть все знают: ты девчонка, тебя зовут Эрнеста, ты дочь великого капитана Морено, и ты – одна из нас, наша и своя собственная. И больше ничья!

– Звучит здорово, – сквозь слезы улыбнулась девушка, со сдержанным доверием глядя в его открытое, некрасивое, честное лицо. – Так когда в море?

– Скоро, – махнул рукой Билл. – Быстрее, чем ты думаешь. Команду мы уже почти закончили собирать, шхуна теперь наша – дело за тем, чтобы загрузить все припасы да даждаться отлива… Через неделю-полторы, стало быть, выйдем на первое дело.

Часть первая

Глава

I

. Вынужденное спасение

Полуденное солнце палило чуть сильнее обыкновенного, однако в остальном – и в попутном ветре, позволившем разогнать скорость до шести с половиной узлов, и в отсутствии встречного течения, и даже в поведении заметно приободрившейся после выхода из недавнего мертвого штиля команды – все было настолько идеально, что капитан Джек Рэдфорд не мог стереть с лица довольной усмешки и лишь надеялся, что за отпущенными им в последний год усами та будет не столь заметна. С самого утра он сам, отпустив рулевого, стоял за штурвалом и с гордостью любовался своим судном.

К пиратскому делу, которым он и его люди зарабатывали себе на жизнь, к своим тридцати годам Джек привык более чем полностью и совершенно его не стыдился: работать по найму за гроши на каком-нибудь неуклюжем и забитом всяким хламом торговом судне представлялось ему значительно более унизительным занятием. Вообще его удивляла жадность купцов, готовых ради того, чтобы взять с собой побольше товаров, пренебречь безопасностью как собственной, так и команды, выгрузив с корабля все пушки, и заставить своих матросов жить, словно скот, в единственном крохотном трюмном отсеке. О, Джек ни разу за свое более чем десятилетнее пребывание капитаном не допускал подобного: «Попутный ветер», его горячо любимый трехмачтовый бриг, необыкновенно стремительный и легкий даже для английского судна, всегда был полностью вооружен, вымыт и вычищен едва ли не до блеска, красуясь исправно менявшимися раз в полгода оснасткой и парусами. За отсутствием на нем плотника Джек ежедневно сам обходил свое сокровище и давал боцману Макферсону указания относительно того, где следует заново просмолить днище или укрепить начинающие расходиться доски во избежание течи. Заходил он и в кубрик, где жили матросы, всегда первым замечая, что кому-то следует поменять гамак, а кому-то – выдавать в ближайшие дни дополнительную порцию лимонного сока. Изо всех сил капитан Рэдфорд заботился о благополучии своих людей, зная, что их преданность может помочь ему там, где не помогут ни угрозы, ни сладкие посулы, ни самая суровая необходимость в беспрекословном подчинении капитану. Однако он был всего лишь человек, не лишенный своих слабостей, и относиться одинаково ко всем членам его команды было выше его сил.