Под флагом цвета крови и свободы - стр. 11

– Отец учил меня с восьми лет, – заканчивая чертеж, объяснила девушка и, пошарив, достала из кипы еще один чертеж и положила рядом с только что изготовленным. – Как говорится, попробуй найти три отличия… Веришь теперь?

Катлер подумал, так и сяк повертев обе бумаги, затем осторожно сложил их вдвое и убрал за пазуху.

– Не взыщи, я скверно понимаю в этом… Ты не против, если я их все-таки Винченсо покажу? – спросил он слегка виновато. Девушка хлопнула его по плечу:

– Да ради Бога! Если захочет, я могу составить еще с десяток таких же. – Какое-то время они сидели в молчании, прежде чем Эрнеста снова заговорила первая: – Так что же? Теперь скажешь, почему ты решил мне помочь?

Катлер отвернулся, взъерошив мощными пальцами свою буйную рыжую шевелюру; брови его сошлись на переносице, а в глазах отчетливо появилось сомнение – несколько раз он открывал рот, будто готовясь начать, но тотчас обрывал сам себя.

– У меня в деревне младшую сестру такие же ублюдки на покосе подкараулили, как тебя – сегодня в трактире, – проворчал он после продолжительного молчания, опустив голову. – Я в городе на заработках был, вернулся, конечно, как узнал, только поздно уже было. Отец всех троих запер в сарае и сжег заживо – а его, стало быть, повесили. Как я приехал и прослышал по это – так и ушел оттуда, не оборачиваясь… Дома-то уже ничего нашего не осталось, там другую семью сразу же поселили, вещи соседи разделили; матушка моя, видишь ли, за четыре года до того умерла, а меня, похоже, никто в деревне уж и не ждал после этакого… Вот так я в пиратах и оказался семнадцати лет отроду, мелкая, – прибавил он невесело, потрепав девушку по черноволосой макушке. – И ты запомни: сестренку свою я, может, и не защитил, но тебя… тебя – точно сумею. Не веришь мне?

– Верю, – подтянув колени к груди, просто ответила Эрнеста; похоже, она больше и не пыталась казаться взрослой и независимой. – А как… как ее звали?

– Тезки вы с ней были, если по-нашему, – усмехнулся Билл в бороду. – Она тоже была Нэнси, Энн, то есть… Ее все считали дурочкой, даже наши родители: просто потому, что моя сестренка никогда не говорила и постоянно улыбалась – не так, как другие люди, а светло-светло, по-хорошему… Никому в жизни не сделала ничего плохого, плакала и прибегала ко мне, когда отец на заднем дворе колол свиней или гусям рубил головы к празднику – а что в итоге? Разве она заслужила, чтобы те выродки… – он стиснул огромные кулаки.– Если бы отец не успел раньше, я все равно поубивал их всех. Моя Нэнси заслуживала справедливости!