Под его опекой - стр. 44

Мое лицо вспыхивает от удовольствия. Опускаю взгляд в тарелку и не поднимаю до тех пор, пока у столика не появляется мужская фигура.

– Присоединитесь к нам? Официальная часть благополучно завершена, – Покровский говорит обычным голосом, но явно прослеживается усталость.

– Это честь для меня! – довольно громко гаркает Ярослав.

– С удовольствием, – принимаю очередной вызов с улыбкой.

А у самой поджилки трясутся от волнения, и эта внутренняя лихорадка заставляет дрожать мои руки. Отодвигаю стул, стараясь не шоркать ножками, Покровский подает руку, что, вообще-то совершенно необязательно и лишь добавляет трепета. Не хочу его касаться. Не хочу снова чувствовать тепло его крепкой ладони, не хочу пропускать через себя очередной разряд тока, но проигнорировать приравнивается к хамству.

До их столика два с половиной метра, но складывается впечатление, что все двести. Бесконечно длинный путь на плаху, на всем протяжении которого он держит мою руку, довольно ощутимо сжимая, отпуская лишь у самого стола, что не укрывается от внимания его матери.

Одна ее бровь едва заметно приподнимается и в этот момент я почему-то перестаю ее бояться. Она продемонстрировала эмоцию, на которую, как кажется со стороны, просто не способна. Заинтересовалась ситуацией как мать. А значит… значит она такой же человек, как и я.

– Мама, позволь представить тебе Веру, мою помощницу. Вера, это моя мама, Покровская Елена Анатольевна.

– Приятно познакомиться, – сдержанно кивает женщина.

– Унесите Пудинг, – отвечаю вместо принятой ответной любезности. Абсолютно серьезно, лишь с вежливой улыбкой.

Покровский от неожиданности неудачно сглатывает и коротко кашляет. Ярослав зависает с задницей над стулом, на который в этот момент пытался сесть. Неловкая пауза слегка затягивается и, наконец, губы Покровской раздвигаются в улыбке, а я начинаю дышать.

– Это лестно, Вера, – произносит Елена Анатольевна после того, как я устраиваюсь за столом. – Тонко и элегантно. Вы умеете себя подать.

– Мама очень любила эту сказку, – поясняю с улыбкой. – И читала мне ее в оригинале.

– Я ничего не понял, – громко шепчет Ярослав, сделав крен в сторону друга и прикрыв рот ладонью.

– Я тоже, – цедит сквозь зубы Покровский, не шевеля губами.

– Знаете, Вера, я так много сил вкладывала в воспитание обоих, но совершенно не преуспела, – Покровская удрученно прикрывает веки, я плотно смыкаю губы, чтобы не прыснуть. – Как считаете, будет ли справедливо оставить их любопытство неудовлетворенным?

– Возможно, но как по мне, это наказание чрезмерно для пытливого ума, – отвечаю ей в тон, копая себе яму. Но уж очень кстати подвернулось.