Под его опекой - стр. 24

– Быстро же ты по рукам пошла, Котова, – тянет Салим со смешком, медленно приближаясь. – Я все жду, когда же ты прибежишь извиняться, а ты и подстилкой неплохо устроилась. Но ты моя подстилка, забыла, девочка? И я соскучился. Мужик, уебывай, пока брюхо цело.

Покровский хмыкает, не оборачиваясь, и продолжает стоять на месте.

– Пожалуйста, уходите, – тараторю шепотом, бросаю взгляд на Салима, который продолжает вразвалку идти в нашу сторону. – Он пьян, он не соображает ничего.

– Хотите остаться с ним наедине?

– Нет, но мне он ничего не сделает! Ну, поорет, может еще кругозор расширю, даже познавательно. Пожалуйста, Владислав!

– Михайлович, – цедит сквозь зубы, смотрит не на меня, а прямо перед собой.

– Я была груба и невежлива, признаю! – срываюсь на обычный тон, но с визгливыми интонациями. – Сейчас не время учить меня манерам, Вы мне ничего не должны и ничем не обязаны, прошу, умоляю, уезжайте! Это моя проблема и только!

– Ого, девочка, – мерзко смеется Салим, – теперь я – проблема? Быстро ты переобулась. Что еще расскажешь интересного?

– Переживаешь за меня? – Покровский улыбается.

– Да! – выпаливаю быстро, хватаю его за рукав и тяну в сторону, но он точно в землю врос. – Да уходите же Вы, ну! У него нож!

– Это приятно. Не нож.

– Да Господи Боже! – взрываюсь, нелепо взмахивая свободной рукой. – Салим, убери нож! – захожу с другого края. – У меня никого не было, кроме тебя последние три года!

– И не будет, Котова, – отбивает жестко. – Никогда.

Салим делает выпад на левую ногу и отводит назад правую руку, в которой держит холодное оружие. Левой тянется к плечу Покровского. Дальнейшие события происходят так стремительно, что я не успеваю даже завизжать. Только роняю букет, не в силах больше держать его.

7. Глава 7

Ходуном все ходит. Не дрожит, не вибрирует, меня натурально трясет! Что в руки не возьму, все падает. Платье классического кроя ощущается тесным и сковывающим движения, резинка на колготах вгрызается в живот, хочется содрать с себя одежду, обсценно выругаться и бахнуть стопку, а лучше две.

– Я сейчас, – выдуваю, сдавшись.

Опрометью несусь в комнату, стаскиваю платье и колготы, переодеваюсь в домашние шорты, футболку оверсайз и стягиваю волосы в низкий хвост. Становится чуточку легче и спокойнее, и я возвращаюсь к своему ночному гостю, которого так бесцеремонно оставила одного на кухне и даже без кофе.

Покровский при виде меня едва заметно приподнимает брови.

– Все мешалось, – поясняю, смущенно наступая одной босой ступней на другую.

– Понятно, – отвечает с легкой хрипотцой, отводит взгляд.