Под его опекой - стр. 16
– Все равно не нравится, – продолжает вредничать. Отстраняюсь, с укором смотрю ему в глаза. Сашка свои просто закатывает, стервец такой. – Но чуточку меньше, так уж и быть. Ладно, иди, ты вообще в туфлях. Во сколько тебя встретить?
– Не знаю, Саш… – морщусь. – Там такой талмуд на сотню страниц надо проштудировать, думаю, задержусь. Не заморачивайся.
Я заболталась, подняв взгляд в небо и жеманно жестикулируя, покачивая кистью, и не сразу увидела, что Саша смотрит за мою спину. Дергает кадыком, переводит взгляд на меня. А в его глазах… страх, досада и горечь.
– В чем дело? – лопочу, быстро оборачиваясь. Позади меня, метрах в пяти, стоят Владислав и Ярослав. – Саш, ты чего? Ты меня пугаешь!
Саша наклоняется, целует в щеку и шепчет:
– Прости, сестренка.
И в следующую секунду резко разворачивается и бросается на утек. Растерянно хлопаю ресницами, а через две секунды мимо меня проносится Ярослав.
– Какого… – ничего не понимаю, смотрю, как брат перебегает через дорогу под истошные сигналы автомобилей, останавливая довольно плотный поток, как скрывается за углом. В голове мельтешит смутная догадка, но я отказываюсь в нее верить, не хочу даже возможности допускать, отрицательно мотаю головой и по-детски хнычу: – Нет, только не это…
– Вера, пойдемте в офис, – Покровский касается моего локтя. Перевожу на него затравленный взгляд, сглатываю ком и молча киваю.
5. Глава 5
Сижу бедной родственницей на краешке дивана в кабинете Покровского. Иногда вытираю слезы, сочащиеся из-под ресниц. Изредка шмыгаю носом. Глаза держу закрытыми, мне слишком стыдно, чтобы видеть его. Господи, какой позор… почему все так?
Он не сказал ни слова. Мы прошли вместе, он помог с пальто, сам повесил его в гардеробе для сотрудников, мы поднялись на третий этаж и зашли в его кабинет. Дверь он закрыл плотно, кивком указал на диван, я – села. Ожидала, что сейчас на меня польется поток оскорблений, но он устроился за своим столом, открыл ноутбук и как будто бы занялся работой. Во всяком случае, что-то увлеченно печатал.
И продолжает это делать вот уже минут сорок.
Я словно в камень превратилась. Если бы не слезы, и рукой бы не шевелила в ожидании страшной кары. Брата даже мысленно ругать не в состоянии, его пагубные пристрастия – исключительно моя вина и моя ответственность.
Когда открывается дверь я дергаюсь всем телом и открываю глаза. Покровский поднимает взгляд от экрана, Ярослав отрицательно качает головой.
Признаться, выдыхаю с облегчением. Сашка не то, чтоб совсем уж щуплый, но представлять, что эта гора мускул Ярослав с ним сделал бы, догнав, не хочется. Собираюсь с силами и задаю главный, как мне кажется, вопрос: