Почти все о женщинах и немного о дельфинах (сборник) - стр. 10
Удача, как это и положено по жизни, была немедленно уравновешена – со мной распрощалась Вторая Оля, Воля – это прозвище оставалось, конечно, тайной для нее.
По всем житейским меркам жена из нее вышла, скажем, в смысле чистоты, кухонной подготовки и специальных женских особенностей, совсем недурная. Но обычная для женщин идея, что они являются чем-то вроде подарка судьбы для мужчин, оценить который они без переделки не могут, именно у Воли была развита чрезмерно.
И когда она обязательно собирала знакомых и знаменитых по праздникам и выходным и заставляла с ними общаться, когда вытаскивала из-за компьютера для походов в театры, на концерты, чужие дачи, в магазины – и так далее, по всему бесконечному списку, – мне казалось, что Воля чувствует себя гениальным скульптором, который лепит из начальника лаборатории и доктора наук совсем другого мужчину, превращая доставшийся ей полуфабрикат в идеал из глянцевых журналов.
Если честно, недостатков у меня действительно хватало – люблю в кастрюлю залезть ложкой, люблю с ножа ухватить кусок шкворчащего мяса с гриля, люблю летом побродить ранним утром по дому в чем мать родила, ну и еще были всякие, но я с ними неплохо уживался, и было непонятно, отчего Воля была так уверена, что не терпение или нежность, а именно ее недовольство должно меня изменить.
Но окончательной причиной нашего расставания явился новомодный аппарат для лечения храпа – с ним у меня и вправду были нелады.
Однажды Воля с победным видом доставила аппарат домой, еле дождалась ночи, уложила меня в постель, заставила нацепить прозрачную маску, похожую на кислородную, пощелкала тумблерами, и на меня повеял свежий вкусный воздух. Хотя лежать в наморднике было неудобно, заснул я легко.
И увидел странный сон.
Совершенно обнаженная жена – чего прежде никогда не случалось, потому что ночью все происходило строго под одеялом и непременно в ночнушке, – оказалась вдруг надо мной.
– Как это меня заводит. Всегда мечтала заняться сексом с летчиком, прямо в кабине самолета. – То, что она шептала, было таким глупым, что я вначале сомневался в реальности происходящего. Совершенно проснулся, когда Воля безмятежно уснула рядом, сбросив с пышущего доменным жаром тела одеяло на пол. Мне этот непривычно дикий животный секс совершенно не понравился.
– Почему? – удивлялась она позже. – В постели ведь ничто не может оскорблять, если двое нужны друг другу – всякие игры бывают ночью. Но игра, она ведь для двоих?
Мне не понравилась не какая-то прямо бешеная ее страсть или темная чувственность, что неожиданно проявилась в ней, а то, что меня использовали, как тело, как некий артобъект, который без маски желания не вызывает.