Почти идеальный брак - стр. 39

– Я не верю, что Адам сделал это. – Надеюсь, что мои слова были произнесены с достаточной уверенностью.

Шериф кивает и снова откидывается на спинку стула.

– Это немного нетрадиционно, но я хотел бы отвезти вас на место преступления. Хочу, чтобы вы рассказали мне, что увидите.

– Я бы хотела этого.

– Хорошо.

– …Просто впустите меня туда. Мне наплевать на ваш протокол. – В дверь мимо секретарши и полицейского протискивается Мэтью. Я оборачиваюсь, и когда он видит повязку на моем лице, тут же понимает, что всё не так, как должно быть.

– Я прошу прощения. Мой коллега Мэтью Латчоу пришел сегодня со мной.

– Что они с тобой сделали? – Мэтью практически бежит ко мне, осматривает мою голову и бросает зловещий взгляд на шерифа Стивенса. – Она – юрист. Она подаст на тебя в суд. И я знаю людей настолько могущественных, что те поставят весь этот город на колени.

Он прищуривается, а затем снова обращает свое внимание на меня. Его лицо смягчается.

– Я в порядке. Я введу тебя в курс дела. – Я ободряюще смотрю на него. Мэтью всегда защищал меня.

Я очнулся в больнице. Моя левая рука прикована наручниками к кровати. Голова раскалывается, но не сильно. Я лежу под капельницей.

Ах, вот оно что… Хорошая доза обезболивающего, поступающая в кровоток, – вот почему я не чувствую всех последствий той порки, которую получил.

В этой комнате нет окон, так что я понятия не имею, как долго был без сознания. Это именно то, что я ожидал увидеть, – маленькая больничная палата со стерильными белыми стенами и белыми полами. Монитор рядом со мной показывает ровный сердечный ритм, убеждая меня в том, что я всё еще жив. Ощупываю лицо кончиками пальцев, отмечая выступы, неровности и другие вещи, которые определенно не должны там быть. Я не могу видеть левым глазом и подношу к нему пальцы, чувствуя опухшую бугристость своего века.

Собираюсь позвать медсестру, но кое-что вспоминаю. Что-то из произошедшего, когда я лежал на полу комнаты для допросов, корчась от боли, то приходя в сознание, то теряя его. Голос Маркуса Хадсона, слова, слетевшие с его губ. Он назвал офицера, который напал на меня, Скоттом. Келли – Скотт. Он муж Келли. Всё стало намного сложнее. Разве я не знал, что он полицейский? Келли никогда не говорила мне? Неудивительно, что она была напугана. Неудивительно, что она чувствовала, что не может уйти. Посмотрите на него. Он массивен. Я не маленький человек, но и у меня не было ни единого шанса против кулаков такой гориллы. Представьте себе, через что пришлось пройти Келли. Только представьте. Бедная Келли… Я знаю, что это сделал Скотт. Он мог бы легко провернуть это. Он полицейский. Он не мог совершить никаких ошибок, верно? А вот я облажался по полной…