Поцелуй сына Смерти - стр. 45
Чтоб не забывали о том, что чувство боли доступно даже нам.
Мы выбивали друг из друга дурь несколько часов к ряду – до тех пор, пока за окном не потемнело; Дану и Принцу давно надоело смотреть на наш бой без правил, так что они свалили практически в самом начале. Когда лёгкие начало печь, а мышцы приятно горели, мы с Игнатом наконец-то смогли выдохнуть: это не совсем то, чего я хотел, но всё же стало чуть проще. А вот перемены в брате меня радовали – его руки перестали сжиматься в кулаки, а челюсти больше не стискивались до скрежета зубов. Не знаю, надолго ли его хватит, но пару дней точно можно не оглядываться в его сторону.
– Эй, Голливуд, – вспоминаю его погоняло, тыча кулаком в плечо – на этот раз шутливо – и получаю в ответ ту самую голливудскую улыбку. – Как насчёт перекуса – если, конечно, ты закончил обтёсывать об меня кулаки?
– Вообще без проблем. Ты же знаешь – никому не понравится сдохнуть от голода.
Брат закидывает руку мне на плечо и легонько его похлопывает; я пытаюсь вспомнить, когда последний раз видел Игната таким расслабленным, но получается с трудом – кажется, это было во время Второй мировой. Он так долго ходил с недовольной рожей, что я почти поверил в то, что он с ней родился. Первый этаж пустует – скорее всего, братья страдают хренью каждый в своей комнате – и мы сразу идём на кухню.
– Что ты собираешься делать с девчонкой? – неожиданно интересуется, падая на барный стул за островом.
Я на сто процентов уверен, что это обычное любопытство с его стороны – то же, что было всегда – но в этот раз оно заставляет меня внутренне сжаться как перед прыжком; собственнический инстинкт – раньше даже этого словосочетания не знал – неприятно царапает внутри, и я заставляю его заткнуться.
– Ещё не думал об этом, – роняю в ответ как можно безразличнее.
– Ага, – со смешком кивает Игнат. – Я бы поверил, вот только врать ты так и не научился.
Качаю головой, подавляя ухмылку, и открываю холодильник.
– Не всё ли равно, что я собираюсь с ней делать? Кажется, это мои проблемы.
Брат ерошит волосы и проводит ладонью по лицу, как будто смертельно устал.
– Это была бы твоя проблема, будь ты в «семье» единственным ребёнком.
Мой интерес к содержимому холодильника резко остывает, когда я поворачиваюсь в сторону брата; всегда его уважал, хоть он и трепал мне нервы целую вечность, но сейчас, когда я был наказан – как же смешно это звучит... – чувствовал ещё и благодарность вперемешку с гордостью и братской любовью.
– Эй, выдохни, чувак, – хохочет Игнат. – У тебя реально безумный вид.