Поцелуй сына Смерти - стр. 3
В её жизни чего только не было помимо балета и художки: и сноуборд, и гимнастика, и танцевальная школа, и стрельба из лука – были даже скалолазание и паркур – но она по-прежнему не могла понять, чего ей от жизни-то хочется. Я, конечно, поддерживала любой её выбор, но в тайне радовалась, что сама слеплена из другого теста – мне нравится сидеть дома в тишине и просто заниматься любимыми вещами под настроение: сочинять истории о прохожих, смотря в окно, читать книгу, писать стихи или просто валяться на кровати, предаваясь... нет, не любви, а мечтам.
Естественно, мой заурядный образ жизни не устраивал Киру, и каждый раз, как она меняла занятие, нередко тащила меня с собой – именно поэтому у меня сломан палец на ноге, зажившая трещина в запястье, перелом правой малоберцовой кости и куча вывихов, растяжений и обновляющихся гематом. Не то, что бы я была неуклюжей, просто не всем людям удаётся стать на «мостик» с первого раза или продержаться десять минут в позе лотоса, например, из которой Кира меня разворачивала буквально силой, потому что у меня затекли ноги. Она постоянно помогала мне справляться с нужными заданиями и поэтому нередко получала в награду синяки. Самое смешное то, что это её нисколько не останавливало – моя неспособность научиться чему-то или нежелание в чём-то участвовать; она была уверена, что мы обе просто плохо ищем самих себя, но однажды всё изменится, и уже не будет никаких проблем. Но чаще всего мы с ней просто покатывались со смеху от курьёзных ситуаций, в которые попадали – а их случалось немало.
– Ада, иди завтракать! – зовёт тётя, и я на автомате подскакиваю.
Да, моё имя – это вообще отдельная тема; мама назвала меня так из-за его значения – «украшение» – но охочие до издевательств дети думали иначе. В школе меня часто дразнили: называли «Адом», «исчадием Ада», «Адским днём» – особенно, если день выдавался тяжёлым – и я частенько возвращалась домой в слезах. К пятому классу мама уже и сама была не рада своему выбору, но в шестом я довольно резко отказалась от её предложения поменять имя, потому что поняла, что чем больше меня оскорбляют, тем сильнее я становлюсь. Это всё равно, что каждый день понемногу обрастать новым слоем кожи, становясь непробиваемой. Так что к выпускным экзаменам в девятом классе я уже наизусть выучила все свои прозвища, потому что нищие на фантазию одноклассники не могли придумать ничего нового, и от меня отстали, так как попросту не могли больше вывести из себя. Я была так счастлива оттого, что теперь могу наслаждаться покоем, хотя воспоминания о моём детстве, проведённом в «окопах», заставляли морщиться.