Поцелуй черной вдовы - стр. 10
А потом отец произнес:
– Пусть забирает ее, я все решил. Этот тип мог бы и вовсе не заплатить нам, сам понимаешь, но сотня фунтов – больше, чем ничего. Возьмем деньги и уедем на Острова! Там нас никто не достанет. Там, как я слышал, можно ходить без браслетов...
В отцовском голосе явно прорезались нотки надежды и предвкушения, брат же доволен услышанным не был. Еще бы: Джеймс – жуткий трус, снять браслет для него все равно, что взглянуть в зеркало и увидеть саму свою суть, вряд ли приятную.
Кто он там, во второй ипостаси?
Жалкий хорек или белка?
Соланж живо представила брата, сидящим на ветке с сосновой шишкой в маленьких лапках и тоскливо глядящим на землю. Брат даже на стул подняться не мог, так страшила его высота, а уж на дерево... Девушка улыбнулась.
Нет, перевертыши, как она, все, как один, были хищниками, опасными, злыми... Их потому и боялись. И ограничили этими чертовыми браслетами. Обращаться посреди города и вообще обращаться было строго-настрого запрещено «Законом о компримации».
Не доглядел, сломался браслет – заплати штраф.
Снял браслет – заплати головой.
Полутонов не было. Перевертыши были злом, которое добрые англичане терпели помимо собственной воли, а что делать, расовая терпимость – залог мира и процветания. Так наставляла народ королева Елизавета, одна из первых мечтавшая извести каждого перевертыша на своих землях...
Венценосная лицемерка.
Соланж с детства ее ненавидела и мечтала уехать на Острова. Там, в Северном море, на границе с Атлантическим океаном, рассыпаны, словно бисер, сотни маленьких островов Шетландского архипелага, заселены лишь немногие, как она слышала, и зима там довольно суровая, но зато перевертыши там живут без браслетов, а значит, и обращаться имеют право в любое время ночи и дня. И никто не погонится за тобой с криками: «Перевертыш! Зверь. Убить зверя!»
Соланж, в отличие от своего трусливого брата, хотела бы знать, кто она есть.
– Но там дикие земли, – возразил брат, и голос его надломился. – Только голые скалы и несколько крохотных поселений. Что нам там делать?
– Жить свободными. Этого мало?
Джеймсу, конечно, на Острова не хотелось, и свобода, коли пришлось бы платить за нее ценой многих лишений, была ему не нужна. Уж больно он прикипел к игорным домам, борделям и театральным подмосткам – оставить все это – слишком большая цена для него.
И Соланж это знала.
Отец тоже знал, но продолжал верить в мечту.
А ведь это, действительно, только мечта: он и сам не продержится там даже неделю. Взвоет с тоски!
– И все-таки я не уверен, отец...