Побег - стр. 35
– Слыхала? Коротышка-то яички отрастила.
Кто бы говорил! Только мужик примет это за комплимент. Одного пинка в указанное место окажется достаточно, чтобы его заткнуть, и я изо всех сил этого не делаю.
Бриггс улыбается мне и тянется, чтобы сграбастать мою еду. Я могла бы ответить, помешать ему, но боюсь малейшим неверным движением повредить пичуге, доверившейся моему карману.
Поэтому не реагирую вовсе.
Он изучает галету так, будто она ему омерзительна. Протягивает Удушке.
– Не знаю, как тебе, а мне объедки Коротышки не нужны. Трусость бывает заразной.
И он равнодушно бросает галету в океан.
Подобная расточительность, разумеется, его страшно забавляет, но, к моему облегчению, он снова увлекается Удушкой и ржет так, что закашливается. Я использую этот шанс и буквально бегу к себе в каюту.
Оставшись одна, я осторожно вынимаю луноперку из кармана и кладу на сундук, чтобы осмотреть. И улыбаюсь. Крылышко, показавшееся мне сломанным, в полном порядке, просто слегка растрепано, а приближение смерти, казавшейся неизбежной, явно отсрочено. Я ошибалась насчет силы удара и теперь вздыхаю с облегчением. Возможно, с нами обеими еще не все кончено.
Дверь в каюту распахивается. Отец уже здесь, так что нет времени прятать пичугу, а он явился уж точно не для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи.
Я замираю, не в состоянии шелохнуться.
– Думаешь, можешь плевать на мои правила? – рычит отец, приближаясь. – Думаешь, можешь покидать каюту, а я ничего не узнаю? Не узнаю, что ты шпионишь за моей командой?
Понятия не имею, откуда он знает, – у Бриггса не было времени ему об этом доложить, – однако все мои протесты отметаются, еще не успев слететь с губ.
– Я считал, ты усвоила урок непослушания благодаря вот этому. – И он сильно давит большим пальцем на мой нос. Боль охватывает всю голову, и я чувствую, что меня сейчас стошнит. – Но ты явно решила, будто выше моих упреков. Позволь заверить тебя в обратном.
Он хватает луноперку одной рукой, а другой ладонью с растопыренными пальцами упирается мне в лицо, не давая придвинуться.
– Представь, что эта птица – ты, и взгляни, что происходит, когда я недоволен.
С этими словами он зверски сжимает хрупкое тельце в кулаке. Я закрываю глаза и проглатываю застрявший в горле всхлип. Его ладонь все еще на моем лице, он толкает меня назад до тех пор, пока я не упираюсь в стенку.
– Запомни, кто я, и никогда больше не пытайся мне прекословить, понятно?
Он брызжет на меня слюной, и я отчаянно киваю.
– Кто я? – кричит он так, что наши губы почти соприкасаются.
– Мой отец.