Победа в лабораторных условиях - стр. 24
Не выдержав, Марика всё же поинтересовалась:
– Почему всё серое?
Генрих сначала вывел её с базара и только после этого ответил:
– В школе говорят, чтобы был порядок. А я думаю, потому что красители дорогие.
Они гуляли по городу до темноты и даже дольше. Первое время разговор не клеился, но потом Марика призналась, что ненавидит Слово Всевышнего, – и они принялись ругать уроки и учителей, а особенно – церковников, которые понаписали таких толстых книг, которые в жизни не выучишь.
Пробил третий удар вечернего колокола. Марика вздохнула и призналась:
– Мне пора. Не вернусь – гувернантка будет в ужасе, опять весь дом всполошит.
Ей было жалко расставаться с новым другом. И она вспомнила, что хотела придумать Генриху подарок, в ответ на того танцующего человечка, и расстроилась, что ничего не подготовила.
– Мы ещё увидимся?
– Если ты снова убежишь, – улыбнулся Генрих. – Я буду заходить к фонтану у школы, ладно? Проверять.
– Ладно, – согласилась Марика и открыла портал.
Глава пятая, в которой Генрих оказывается в странной квартире и находит друга
Марика исчезла, а Генрих ещё несколько минут смотрел на то место, где схлопнулся портал. Он испытывал странное чувство – словно ему подарили лучший подарок без всякого повода, просто так. Было и приятно, и радостно, и немного неловко – хотя он знал, что, в отличие от подарка, воспоминания никто не сможет у него отобрать.
Он не думал, что увидит Марику, своё личное пушистое чудо, ещё раз. Но она появилась.
От этого делалось хорошо.
Генрих не любил магов и магию – за дело. Но Марика была не ведьмой даже, а просто девчонкой. Необычной девчонкой, доброй и смешной. Он других таких не видел.
Сунув руки в карманы штанов, Генрих засвистел и пошёл прочь от школы.
Уже стемнело, но совсем не хотелось идти домой. Подумав немного, он свернул к дядьке Ратмиру и вскоре уже стучался в дверь его маленькой и очень странной квартиры.
Он был в ней уже дважды.
Ещё меньше, чем их с мамой комната, квартира Ратмира была разделена крепкими стенами на маленькую кухоньку, уборную и кабинет с огромным столом, узкой, как будто случайно здесь оказавшейся продавленной кроватью и множеством удивительных приспособлений. Генрих надеялся все их рассмотреть и изучить, но дядька Ратмир велел поменьше крутить головой и оба раза заваливал задачами по математике – так что не до любопытства становилось.
На стук дядька Ратмир открыл не сразу. Распахнул дверь, пошатнувшись, дыхнул перегаром и окинул мальчика мутным взглядом:
– Чего тебе, малец?
Генрих отступил назад. Он давно уже усвоил, что как бы хорош ни был человек трезвым, пьяным он меняется. А как – не угадаешь. Одни добрели, начинали мелкие деньги и конфеты раздавать, а другие, как старший Лив, зверели.