По замкнутому кругу - стр. 24
– Эти данные, очевидно, из его личного дела в Союзе художников?
– Да. Но в личных делах союза, группкома и клуба «Заря» нет никаких противоречий… Как у вас в Верхнеславянске?
– Пойдемте к вам, расскажу.
Я запер документы в сейф и вышел вслед за полковником.
Слоник из яшмы
В этот день не произошло ничего значительного, если не считать звонка Гаева из Верхнеславянска. Капитан сообщил, что перевод в семьдесят рублей был сделан Аркадию Борисовичу Юсову по адресу: город Невьянск, Мамина-Сибиряка, 15, квартира 3. Пожалуй, наиболее важным было сообщение от капитана Стрыгина. Наконец-то он напал на свидетеля, видевшего Якуничева и Юсова. Когда железнодорожник, проверяя билеты, вошел в тамбур, они о чем-то спорили. Контролер фонарем осветил лицо бородатого человека в брезентовом плаще, шляпе и очках. Железнодорожник говорит, что легко узнает пассажира по фотографии.
Теперь надо к снимкам Черноусова и Юколова добавить фотографии не менее пяти бородатых граждан и провести опознание. Правда, не очень-то верится в удачу.
На почтамте я заказал телефонный разговор с женой на двенадцать часов ночи из номера гостиницы.
Звонок раздался только во втором часу ночи, после обычной процедуры: «Вы вызывали? Ждите!.. Соединяю… С вами будут говорить!..»
– Федя? – услышал я сонный голос.
– Здравствуй, моя родная!
– Как твои дела?
Я никогда не рассказываю Ксении о моих делах, о них нельзя говорить даже с ней.
Следуют общие слова, которые не хочется повторять.
– Когда ты вернешься? – спрашивает она.
– Трудно сказать, дело затягивается. Думаю, недели через две…
Слышу глубокий вздох сожаления.
– Устал?
– Нет. Прошу тебя, Ксюша, позвони Гаевым, скажи, что Колька жив, здоров, хорошо работает! Он, наверное, не догадается позвонить сам.
Мы говорим обо всем и много. Уже казалось, что на телефонной станции о нас забыли, но чужой женский голос с нотой сожаления – эта женщина слушала наш диалог – сказал: «Ваше время истекло».
После разговора с Ксюшей я достал ее карточку и поставил на ночной столик.
Утром меня разбудил стук. Просыпаюсь, недоумевая: неужели вернулся Гаев? Это его условный стук. Смотрю на часы – семь пятнадцать.
Босой, в одних трусах, подхожу к двери и поворачиваю ключ. Входит… кто бы вы думали? Женя Лунев! Откуда же он знает этот условный стук?
Понимая мой молчаливый вопрос, Лунев торопливо говорит:
– Капитан Гаев, когда я отправлял его в Верхнеславянск, рассказал об условном стуке.
Лунев улыбается так искренне, так просто, что нет сил выругать его за раннее вторжение. Он словно читает мои мысли, потому что вдруг говорит: