По волнам жизни. Том 2 - стр. 37
В Твери опять заговорили:
– Не быть добру! Немец дал знамена на войну с немцами…
Были его вмешательством смущены и войска, получившие эти исторические знамена.
Потянулись долгие томительные месяцы. Постоянные неудачи сменялись редкими днями со счастливыми вестями с театра войны. Надежда на успех казалась иногда совсем потерянной, а то вдруг, после какого-нибудь успеха, она вновь воскресала. Чувствовалось, что правительство бессильно справиться с легшей на его плечи задачей, но общественность шла широко на помощь, – поскольку ее пускали действовать.
Приходили волновавшие местное население сведения о потерях среди тверичан. Стали появляться в городе и свои раненые.
А призывы шли непрерывной чередой.
На улицах неумолчно слышалась солдатская песнь. Тверская губерния из неистощимого, казалось, запаса вливала свое мужское население в ряды войск… Призываемые – постоянно на улицах: либо идут за город на учение, либо – с узелками в бани. Лихо разносятся их песни – и летом, и зимою.
На некоторых улицах, поближе к казармам, каждый день – учение солдат. И эта картина понемногу становится привычной, быть может – слишком привычной.
Эшелон за эшелоном движутся на вокзал, провожаемые оркестром музыки. Солдаты снабжены амуницией хорошо, могут даже щегольнуть ею. У всех в красивой кожаной оправе топорик, либо лопата, либо кирка, у всех ружья. Но иные из солдат слишком громко кричат «ура», слишком бравурно поют. Под этой бравадой чувствуется боль души, не заглушаемая победным маршем оркестра.
А по сторонам, на тротуарах и по улице, рядом с эшелоном бегут женщины – и молодые, и старые. Слезы на старческих сморщенных лицах. Иная молодуха не выдерживает, бежит рядом с милым – почти в солдатском строю.
Не отрешиться от впечатления, что идут обреченные на бойню. Тревожно сочувственные взгляды у встречных, у прохожих. Останавливаются, следят скорбными глазами за удаляющимися к вокзалу солдатами.
А эшелонам, кажется, конца нет и не будет. Неисчерпаем запас мужчин на Руси широкой.
Месяцы за месяцами все так же льется на вокзал неиссякаемый запас тверичан. Но что-то приобретает другой вид. И это что-то бьет в глаза.
Идут уже не молодые, часто безусые… Идут бородачи. И вид их не прежний, бравый. Не так бойко звучит их песня:
И в городе – странное явление: на рынке слишком часто распродается солдатское обмундирование, особенно – солдатские сапоги. Их выдается по две пары, одна часто сейчас же сбывается на рынке.
Но что особенно заставляет сжиматься сердце – явно уже не военный вид эшелона. Солдаты идут на войну без ружей… Да это только переодетые в солдатские шинели сутулые, невооруженные и малообученные мужики. Какие же они солдаты? Просто пушечное мясо! И что еще тяжелее – позади эшелона идет взвод вооруженных до зубов настоящих солдат, чтобы отправляемые защитники родины не разбежались на пути к вокзалу…