По волнам жизни. Том 2 - стр. 36
Мы сидели за работой, в жаркий июльский день, в Тверском отделении Государственного банка, склонив головы – кто над делами, кто над суточными отчетными ведомостями, – рабочий день заканчивался. Иные яростно еще щелкали костяшками счетов, как будто вымещая на них всю свою досаду за житейские невзгоды.
В операционную залу вбежал чиновник банка А. А. Постников:
– Господа, Германия объявила России войну[14]!
– Что вы говорите?
– Бросьте вы такие шутки!
– Да быть этого не может?!
– Нет, господа, это верно! Мой отец только что узнал об этом от губернатора, который получил телеграмму об объявлении войны.
Я все-таки не поверил…
– Германия объявила войну!
Но достаточно было выйти на улицу, чтобы поверить. Новость молниеносно облетела весь город. На Миллионной улице, на бульваре – толпились кучки офицеров. Со встревоженными лицами, взволнованно беседуют… Нельзя было не понять: непоправимое случилось.
Всматриваюсь в лица солдат – на них ничего еще не прочтешь. Как будто ни важность момента, ни все его серьезные последствия ими еще достаточно не осознаются.
Призывы по мобилизации. И наш банк заметно опустел, – ушло вдруг человек пятнадцать – двадцать: чиновников, счетчиков, сторожей.
В тот же день начались уличные патриотические манифестации. Искренние ли? Да, искренние, многих, несомненно, они захватывали. Особенно усердствовала молодежь. Но манифестантам надо иметь цель. С развевающимися национальными флагами дефилируют по городу, направляясь к старинному Екатерининскому дворцу, где живет тверской губернатор – фон Бюнтинг. Многих шокирует – и об этом в Твери повсюду говорят, – что патриотические ответы – призывая к беспощадной борьбе с немцами – дает манифестантам с балкона дворца губернатор – немец. По молве, Бюнтинг считался состоящим под покровительством именно немецкой дворцовой партии.
Первая отправка на фронт войск местного гарнизона. На соборной площади – молебствие. Выстроились пехота – Московский полк и артиллеристы.
Говорит слово архиепископ Серафим. О нем говорят, что это – бывший полковник:
– Государь император призывает вас защищать границы родины…
И вдруг повышает голос до высшего напряжения:
– Так идите же!!
Переходит на мягкий, ласковый тон.
– А мы, остающиеся здесь, каждодневно будем возносить о вас молитвы к престолу Всевышнего!
Всматриваюсь в лица ближайших солдат-артиллеристов. Напряженное, вдумчиво застывшее внимание, когда слушают слова архиепископа.
Позже вновь уже сформированным частям городское управление решило выдать какие-то знамена, хранившиеся едва ли не от ополчения 1812 года. Ожидали, что передавать их частям будет городской голова. Но передачу их взял на себя губернатор фон Бюнтинг.