По воле судьбы - стр. 122
Катон и Бибул пораженно оглядывали пожарище.
– О, Бибул, базилики Катона Цензора больше не существует, а у меня нет средств, чтобы возвести ее заново! – стенал Катон, озирая обвалившиеся почерневшие стены.
Колонна, так досаждавшая плебейским трибунам, торчала из балок провалившейся крыши, как остаток прогнившего зуба.
– Ты можешь использовать приданое Порции, – сказал Бибул. – Я без него обойдусь, да и Порция тоже. Кроме того, Брут в любой день может вернуться. Он тоже даст денег.
– Утрачены все протоколы Сената! – продолжал жаловаться Катон. – И речи великого Цензора обратились в ничто.
– Зато, по крайней мере, нам теперь не грозит засилье вольноотпущенников.
Для сенаторов Рима это было единственным утешением.
То же самое думал и Луций Домиций Агенобарб, взявший в жены сестру Катона и отдавший некогда за Бибула одну из своих сестер. Короткий, коренастый, без единого волоска на гладком лоснящемся черепе, он не обладал ни напористостью одного из поджидавших его друзей, ни острым умом второго, но был невероятно упрям и безгранично предан boni – «хорошим людям», ультраконсервативной фракции Сената.
– До меня только что дошел потрясающий слух! – сообщил он, задыхаясь.
– Какой? – равнодушно спросил Катон.
– Что Милон был в Риме во время пожара!
Оба друга уставились на Агенобарба.
– Не может быть, у него не хватило бы смелости, – промямлил Бибул.
– Но мой информатор клянется, что видел его на Капитолийском холме. И в доме его потом кто-то возился. Явно не слуги.
– Кто же подбил его на убийство? – спросил вдруг Катон.
– А была ли в том нужда? – удивился Агенобарб. – Он и Клодий всегда были врагами.
– Но до убийства не доходило, – сказал Бибул. – Кажется, я могу назвать подстрекателя.
– И кто он? – спросил, встрепенувшись, Агенобарб.
– Разумеется, Помпей. А за ним стоит Цезарь.
– Но это ведь сговор! – ахнул Агенобарб. – Помпей, конечно, дикарь, но дикарь осторожный. Цезарь сейчас в Галлии, а Помпей досягаем. Зачем бы ему себя так подставлять?
– Если нет доказательств, о чем ему беспокоиться? – бросил с презрительной миной Катон. – Он публично порвал с Милоном больше года назад. С этой стороны к нему не подъедешь.
– Вот-вот, – улыбнулся Бибул. – И приручить пиценского дикаря становится нашей первостепенной задачей. Если он так выкладывается для того, кто от него далеко, подумайте, что он может сделать для тех, кто с ним рядом! Где Метелл Сципион?
– Заперся в своем доме, после того как к нему пришли с фасциями.
– Тогда, – сказал Катон, – мы войдем к нему со двора.
После сорока лет крепкой дружбы Цицерон и Аттик поссорились. Цицерон, всегда побаивавшийся активности Публия Клодия, воспринял весть о его смерти с восторгом, а Аттик искренне горевал.