По велению Ваала - стр. 12
Проклятые чародеи всегда маскируют знания неудачей.
Неужели лейпцигский карлик не догадывается, что инквизиция давно следит за ним?
Он маг. Он должен был бы догадаться, почему ему все дозволялось.
Некромагия, пиромагия, опыты над пациентами.
Да и кто стал бы лечить люмбаго или чирьи неизвестными порошками и пассами кроме опять-таки отважных шпионов-доминиканцев, порой вынужденно симулирующих геморрой, ради того, чтобы войти в доверие к колдуну?
– … И даже дикие песни сабунаев не сохранили ни ползвука о наличии таковых в этих краях. А надо знать, что певучие легенды отсталых племен точнейшим образом преподносят потомкам события древности, потому что скука и единообразие не позволяют рассеять в легких снах отголоски бесценных знаний…
Герои веры тихи и незаметны, но подвиги их бессмертны.
Будь на месте Парацельса любой другой чернокнижник, инквизитор, допросив его с пристрастием, с превеликим удовольствием сжег бы на костре.
Но Священная Конгрегация знала, что Парацельс уже близко подошел к тайне текучего золота, и за ним осторожно издали наблюдали.
«Пойманная дичь, которой я не могу свернуть шею, – размышлял Гиззо, слушая бесконечный рассказ феррарского мага:
– …После благословенных мест, куда не ступала нога просвещенного человека, где я только не побывал! Зато смело, откровенно и без утайки заявляю: не нашел. Нигде. Ни среди ледяной слепоты Арктики, ни среди сковород Сахары. Ни следа конденсатной руды. Поэтому заявляю: у меня нет жидкого золота, а значит и философского камня. Как ты ни режь меня и не жги – ничего из этих мощей не добудешь!
Маг в истерике развел руками, предъявляя инквизитору пустые ладони и одинокое тело, отощавшее без булочек Клементины.
Если в шабаши деревенских колдуний инквизитор почти не верил, то насчет магического искусства не сомневался.
Магия – сила и власть.
Магия – золото. А без него худо и каменотёсу в скудном жилище, и Папе среди сусальных стен.
Более всего магия преуспела на поприще исцеления душ.
Вот почему поощрялись доносчики, позарившиеся на сундуки преуспевающих соседей. Лишь тот, кто богат и удачлив, знает дьявола ближе других.
Гиззо, как хорошо натасканный пес, ждал, когда маг сам выведет свору за собой.
Тайные соглядатаи не только следили за Парацельсом, но помогали выжить и даже спасали жизнь, охраняя от злоумышленников и врагов.
Так было на балу во дворце саксонского курфюрста, когда неприметный с виду монах, переодетый в домино, выбил из рук беззаботного мага бокал с ядом.
Колдуна подстерегала смерть на каждом шагу. Более других его ненавидели придворные лекари, чуя опасного конкурента.