По ту сторону памяти - стр. 28
– Наш ангел, – прошептал Арсен, впервые взяв дочку на руки.
"Наш ангел" – Влада помнила, что так называли её маму медсестры и нянечки в ташкентской больнице.
Она вообще хорошо помнила эти пару лет перед отъездом – день за днём, день за днём.
Это был страшный период, когда болела мама, а потом она просто тихо ушла в другой мир, туда, где нет врачей и больниц, ремиссий и рецидивов, лекарств и бесконечных анализов.
В том, последнем письме, она оставила адрес своей троюродной сестры, живущей в Адлере. Они были неплохие люди, и с ними все было обговорено заранее.
Влада до мелочей запомнила сборы, долгое прощание с Гулей и её слезы. Тонкую серебряную цепочку с подвеской, которую повесила ей на шею Барно, прошептав: это твой талисман, береги его, дочка. Всё будет хорошо.
Она дословно помнила мамино письмо, в котором та брала с неё слово закончить десятилетку.
Закончила в Адлере. Два года в семье, которую она так и не сумела почувствовать родной. Тетя Галя и дядя Витя. Троюродная сестра мамы, так непохожая на неё. Влада старалась быть незаметной, не мешать, помогать по хозяйству. Но каждой клеточкой чувствовала – это временное пристанище, она здесь лишняя, её не любят, а всего лишь терпят. Как-то услышала, как дядя Витя говорит жене:
– Вроде, неплохая девочка, но дичок, не подступиться к ней.
– А ты знаешь, откуда она приехала? То-то и оно, – тетя Галя перешла на шёпот, и больше Владе не удалось услышать ни слова.
Когда, после окончания школы, она сказала, что уезжает, то почувствовала неприкрытое облегчение хозяев.
– А собралась-то куда? – дядя Витя в первый раз за два года проявил к ней интерес. – Домой? Ольга писала, что тебе там делать нечего. А хочешь в Сочи? – неожиданно спросил он. – У меня там друг детства – директор большого санатория. Возможностей у него побольше, чем у нас, пристроит тебя куда-нибудь. Без крыши не останешься, да и на кусок хлеба заработаешь. Ну, а там видно будет.
Тетя Галя в конце немного оттаяла, просила не пропадать, писать, приезжать в гости. Даже обняла на прощание, и Владе вдруг стало нестерпимо жалко эту пару, единственный сын которых несколько лет назад уехал на Дальний Восток и давал о себе знать только открытками по праздникам.
Так она попала в Сочи. Санаторий и впрямь был огромный с большим зелёным парком и собственным пляжем.
Кабинет Самвела Георгиевича нашла не сразу, робко постучала, держа в руке записку от дяди Вити.
– Проходи, проходи, с приездом! Присаживайся, отдыхай, – он внимательно оглядел девушку.
– Наслышан. Виктор мне звонил, помочь просил. А если друг просит – это святое. Как зовут, говоришь? – он небрежно отложил на край стола протянутую записку. – Влада? Имя какое-то иностранное. Не русская что ли? Да сумку-то свою поставь, а то вцепилась – не оторвешь. Никто не заберёт, – усмехнулся он. – А вообще – будь осторожна. Сочи – это тебе не шутки! Город-курорт! Море, тепло. А к морю и теплу кто тянется? Правильно, отдыхающие и ещё разная шушера-мушера. Со всего Союза к нам едут, на фрукты. Ну, да ладно, это я тебя потом проинструктирую – что да как. Жить пока будешь здесь – всё же под присмотром, да и бесплатно.