По праву моей ненависти - стр. 17

Воображение кадр за кадром рисовало картины: за коваными воротами с гербом и вензелями — тисовая аллея с усыпанной гравием дорожкой, ведущей к обвитому плющом роскошному особняку в викторианском стиле; по краям — расстилающийся вдаль сочный ярко-зеленый коротко постриженный газон; у парадного входа — фиакр с кучером в ливрее и четверкой лошадей; в дверях — дворецкий с невозмутимым лицом, преисполненным чувства долга; на крыльце — рыжий толстяк-аристократ в цилиндре и фраке со свисающей на жилетке золотой цепочкой от карманных часов; у двери кладовой — высокая худая старуха в чепце со связкой ключей в костлявой руке, похожая на ожившую героиню романов Диккенса…

— Катерина! — громкий женский голос вывел ее из оцепенения.

Взглянув в сторону входа, Эмилия увидела директрису — та стояла со скрещенными на груди руками и сверлила их взглядом.

Кейт даже ухом не повела — подцепив вилкой новый кусок мяса, она отправила его в рот и, медленно разжевывая, сказала:

— Мда, ну и гадость. Сегодня я… как это правильно говорят: сапожник без сапог, да?

— Тимофеева! — еще более настойчиво повторила директриса.

— Слушай, Кейт, — Эмилия перешла на шепот и едва заметно кивнула в сторону директрисы. — Это не тебя там зовут?

— Что? — Кейт смешно выпучила глаза, изобразив крайнее удивление. — Понятия не имею, кого она там зовет.

Директриса тем временем направилась прямиком к их столику.

— Екатерина, я к тебе обращаюсь! — подойдя ближе, отрывисто произнесла она. — Приехал твой отец. Он не может тебе дозвониться. Пройди в мой кабинет.

Вместо того, чтобы вскочить с места и броситься к выходу, Кейт медленно подняла голову, посмотрела на директрису и сказала бесцветным голосом:

— Простите, но я не знаю никакую Екатерину. Если вы обращаетесь ко мне, то меня зовут Кейт.

Эмилия внутренне сжалась и словно черепашка втянула голову в плечи, ожидая неминуемого скандала. Его просто не могло не быть: директриса славилась крутым нравом. Эмилия ни разу не видела и не слышала, чтобы та вот так — лично! — вызывала кого-то в свой кабинет. Что начнется после хамского ответа Кейт, даже представить было страшно. Однако, вопреки всем катастрофическим ожиданиям, случилось нечто удивительное.

Вместо крика или нравоучений о дисциплине и об уважении к старшим директриса лишь громко вздохнула. А потом сказала:

— Ладно. Кейт, приехал твой отец. Зайди в мой кабинет.

— Окей, — Кейт захлопнула ланчбокс, засунула его в рюкзак и поднялась со стула: — Летс гоу.

Когда они вышли в холл, в столовой еще несколько секунд стояла тишина. В понимании Эмилии, только что случилось немыслимое: их строгая директриса вела себя как какая-нибудь девочка на побегушках. Как будто не она, а Кейт была теперь в гимназии главной.