По праву моей ненависти - стр. 10

— Вы опять за старое? — мать изобразила обиду. — Сколько раз я вам говорила…

— Нет, это я тебе сколько раз говорила! Зачем опять ребенка мучила? — сбросив туфли, Марго подошла к зеркалу и поправила парик.

Эмилия, уже привыкшая к подобным перепалкам, все это время не спускала глаз с пакета, пытаясь разглядеть там заветную коробку.

Надо признать, что у Марго были своеобразные представления о детских мучениях.

Сама она безо всяких зазрений совести поднимала Эмилию в семь утра, заставляла умываться холодной водой, делать зарядку и вообще заниматься такими вещами, которые маленькие дети обычно не делают: например, читать и писать.

Каждый день Эмилии, за исключением воскресенья — единственного выходного, когда мать бывала дома, — был расписан по минутам.

Распорядок дня для Эмилии Марго составляла лично. Лист с этим распорядком был прикреплен к холодильнику магнитами:

7.00 — подъем, умывание (закаливание)

7.10–7.30 — зарядка (наклоны, приседания, прыжки)

7.30–7.50 — завтрак (овсяная каша, кисель, фрукты)

7.50–8.35 — чтение классики (медленно, вслух)

8.35-9.00 — английский

и т.д.

Однако мать не стала спорить, а, как обычно, попыталась задобрить соседку:

— Я сейчас воду закипячу и чай зеленый заварю — такой, как вы любите, — сказала она и скрылась на кухне.

Марго молча прошагала в свою гостиную.

Эмилия побежала за ней.

Марго вытащила из пакета какой-то футляр, осторожно положила его на стол, открыла и только после этого обратилась к Эмилии:

— Вот. Это тебе.

Приподнявшись на цыпочки, Эмилия с замиранием сердца заглянула в футляр, обитый внутри зеленым бархатом, однако увидела там совсем не то, что надеялась.

— Что это? Скрипка? — раздался за спиной голос матери, которая, заслышав шуршание, не выдержала и пришла с кухни. — Маргарита Эдуардовна, ну зачем?

— Затем, что девочке нужно развиваться, научиться играть хоть на каком-то музыкальном инструменте. Или ты хочешь, чтобы она как ты — всю жизнь проторчала на базаре за прилавком?

— Я совсем не про то… — стала оправдываться мать. — Я про то, что это, наверное, дорого.

— Тебе-то какое дело до моих денег? — привычно отрезала Марго. А потом ехидно поджала и без того тонкие губы. — Хотя я, конечно, знаю…

Но договорить она не успела. Потому что Эмилия внезапно разревелась.

Она еще мало что понимала, но чувствовала, как ее захлестнули обида и страх.

До этого момента она видела скрипку только в книгах и по телевизору, а потому и подумать не могла, что вживую она окажется похожей на огромного страшного жука.

Теперь этот жук, поблескивая янтарными боками, как будто приготовился выпрыгнуть из футляра и вцепиться в нее.