По осколкам чувств - стр. 37
А у меня перед глазами вдруг четко встает картинка того, как мы разнузданно расположились на этом лежаке. Мои ноги разведены, подол сарафана задран, оголяя нижнее белье, а лиф сдернут вниз, полностью выставляя на показ правую грудь. Соски напряжены – один бесстыже просит ласки, второй топорщит ткань, выдавая меня с головой.
– Я их уберу, только не убегай, – носом ведет по моей скуле.
А у меня в груди сердце тихо стонет, работая на износ. Ему тяжело качать кровь, потому что в ней столько всего взрывоопасного, что кажется – чиркнешь спичкой и мне конец.
Я просто вспыхну и расплавлюсь!
Его зубы смыкаются на моей нижней губе и чуть ее оттягивают. И меня прошивает очередной разряд через позвоночник.
Выгибаюсь в его руках и понимаю, что жду его поцелуя.
Боже, да! Я хочу почувствовать, как это. Один раз! А потом забыть навсегда.
– Убирай, – шепчу сбито, вот только мои веки, в противовес моим желаниях, сами собой захлопываются.
Слышу своё сбитое дыхание. И его тоже.
Плыву…
– Сейчас, Лер. Сейчас все будет.
И он убирает свои руки с моего тела, а потом поднимает их ладонями вверх, будто бы демонстрируя, что может остановиться.
А мне вдруг становится голодно. И холодно.
Облизнулась, сглатывая, а потом тихо пискнула, потому что он всего лишь поменял руки местами. Вот только Данил больше не набрасывался на меня, а лишь, едва касаясь, заскользил, казалось бы, по каждому миллиметру моей кожи.
Убрал с затылка волосы. Подул, раздувая во мне угли. Прикусил.
Сильно.
Пока я не потерялась в пространстве и не разгорелась снова, снова позволяя ему все на свете. Теперь его правая рука опустилась на мои бедра, а левая уверенно потянула вторую тесемку сарафана вниз.
– Я…мне…кажется, что уже поздно, Дань, – пытаюсь вывернуться из его хатки, но тело ватное.
Оно меня не слушается.
– Да, поздно, согласен. Пора поторапливаться.
И вот на этом самом месте его пальцы прошлись по кружеву моего белья, одновременно с тем, что он вытворял с моей грудью, легонько покусывая мою шею.
– Расслабься, Лер. Я тебя не обижу.
И еще сильнее дернул на себя, пока я не повалилась на его грудь.
– Не надо, Данил.
Тихо. Неуверенно. Невнятно.
Потому что в голове набатом гремели слова престарелых близняшек о том, что нужно уже начать позволять себе жить. Позволять сделать себя счастливой.
Хотя бы попытаться, а там уж я пойму, где втапливать газ в пол, а где тормозить.
– Чего не надо? Этого?
И его пальцы продолжили медленно кружить там, где меня жалило микротоками. Прикоснулись к краю трусиков, пока я затаила дыхание, с ужасом принимая на себя удар огненной волны, что окатила низ моего живота и растеклась жаром там, где меня еще никто и никогда не трогал.