По наследству - стр. 33
– Не трогай мою собаку, – крикнула она.
– А чё он ки́дается?
– На кого? На нее? И ты еще бить собрался Лютина из-за какой-то дряни?
– Сама дрянь.
– Хорошо, сейчас…
Дочь мигом отвела собаку в вольер, подбежала к отцу и вырвала из его рук лопату. Видно было, как он впал в акулье состояние, но Саше захотелось, наконец, правильно расставить акценты. «Я тебе припомню хоть и редкое, но преступно-напрасное рукоприкладство по отношению к матери. Я тебе покажу, как бродяжек в дом приводить», – мысли хлыстом били, будто дрессировщик распалял хищников. Мстительница подхватила стоящее у порога ведро наполовину с водой и, крутанув его, пустила в полет по направлению к идущим к калитке отцу и Бурдючихе. Тамара, ведущая беспорядочный образ жизни, видела в избытке любые гримасы судьбы, но струхнула сильно. Она втянула голову в плечи и громко ойкнула под водяными брызгами, с переполоху не понимая, как открыть калитку. А тем временем отец поднял пустое ведро и прицельно бросил в Сашу. Попытка увернуться не совсем удалась, ведро по касательной зацепило икру правой ноги, и тут же снарядом полетело обратно, черканув дужкой отцовскую скулу. Скула мгновенно расцвела алым пятном. Отец ринулся на дочь, откуда-то взялась Нюся и распялась между сыном и внучкой.
– Нэ тронь! – кричала она, – да дэшь Гоша?
– Ба, отойди! Ничего! Посмотрим, кто кого!
Анатолий таки устранил преграду, и Нюся шкопырнулась на бок с жалобным кряхтением.
– Я же просила отойти, – запыхавшись в перехвате отцовских рук, дробью выпалила Саша и затолкала отца в дом, мгновенно подперев дверь спиной. Анатолий выдавливал дверь наружу, но крепкая дочь так уперлась ногами, что потрепыхавшись он затих.
«Так-то лучше», – сказала про себя Саша, отойдя от двери.
– Бок болыть, – драматично констатировала старуха.
Пришел с пыльным носом Гоша – он, оказывается, готовил свою машину к зиме в Ольгином дворе, потому что в родном дворе его машине не было места, а в гараже стоял старый, кривобокий «Москвич» отца.
– Гоша, я ж тэбэ́ гука́ла, – плаксиво начала Нюся, – ба́тько Сашу чуть нэ убы́в.
Внук внимательно посмотрел на сестру, потом на отца, который облокотился о притолоку и выставил напоказ разбитую скулу.
– Я не пойму, кто кого убивал? – иронично заметил Гоша. Покрыть мови́лем уязвимые места у своей «четверки» для него в этот момент было более важным делом, чем семейные войны. – А ну вас, – махая рукой, он опять ушел к соседям.
Саша осмотрела немного помятое ведро, затем поставила его под колонку, открыв воду. Не успела она забрать полное ведро, как распахнулась калитка, и в уличном просвете нарисовался дед Валентин. Во всем была несвойственная для него резкость: в движениях, и даже в глазах – они были похожи на антрацит. Без вступления он возвестил: