По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век» - стр. 39
Дальнейшее исследование показало, что у нас в музее хранятся более 20 писем людей, которых хорошо знали, уважали, любили, ценили многие выдающиеся представители науки и культуры России. Милена Семиз, работая в Эрмитаже, дружила с его директорами И. А. Орбели и Б. Б. Пиотровским, переводчиком М. Л. Лозинским.
Жизнь Милены Душановны, ее отца Душана Семиза, талантливого журналиста и писателя, матери Натальи Дмитриевны, одной из первых в России женщин-хирургов, предстала передо мной в наиболее острые периоды истории России ХХ века. Душан Иванович Семиз (1884–1955) оказался в России в конце ХIХ века. Он был выслан подростком из родной Сербии за скандал с наследным принцем, перед которым, по семейному преданию, похвастался древностью своего рода. После окончания Полтавской духовной семинарии поступил на юридический факультет Петербургского университета.
В 1938 году жену и детей Д. И. Семиза определили к высылке из Ленинграда как семью репрессированного. Но благодаря ходатайству известной актрисы Александринского театра Е. А. Корчагиной-Александровской, бывшей тогда районным депутатом, и директора Эрмитажа И. А. Орбели, высылка была отменена.
В Петербурге-Ленинграде Душан Иванович опубликовал много статей и книг по истории и культуре южных славян, об исторических путях России и Сербии. Его работы публиковались как на русском, так и на сербском языке.
В годы первой мировой войны Д. И. Семиз был военным корреспондентом, вел ежедневные записи об увиденном. Фотографии различных военных эпизодов, сохранившиеся в архиве, представляют большой исторический интерес.
Сегодня архив Д. И. Семиза находится в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (ф. 470). После смерти Милены Душановны ее архивные материалы вошли в фонд отца.
Одно из ранних писем Роману Дмитриевичу Рогову от Милены датировано 28 июня 1942 года. Она пишет ему уже из Мышкина после выезда с матерью, сестрой Р. Д. Рогова, из блокадного Ленинграда:
Милый, родной дядя Рома. Очень давно хотела написать тебе и вот когда собралась. О том, что позади, ты уже знаешь со слов очевидцев. Скажу тебе одно, и не вывези я ее, она бы умерла… Конечно, жалко брошенного дома в Ленинграде, а главное книг, не надо их было увозить от тебя. Ну, да что делать. Люди гибнут… а мы потом как-нибудь наработаем себе и своим родителям.
Это письмо – единственное, где Милена упоминает о своем пребывании с Натальей Дмитриевной в блокадном Ленинграде. Из него невозможно узнать никаких фактов, никаких эпизодов их жизни в эти страшные месяцы зимы 1941/42 года. И мне казалось, что узнать больше, чем написано об этом в письме, нереально. Как я ошибалась! Нет, имя Милены сохранилось в нескольких дневниках блокадников, работавших вместе с ней в Эрмитаже и которые продолжали с ней переписку после ее отъезда из города.