По гамбургскому счету - стр. 3
Ну вот и всё, моя роль завершена. Сейчас Почински попрощается со мной, и я поеду в Хорн к Эльзе. Под тёплыми огнями вечернего Гамбурга. Но осень холоднее, и они совсем не согревают город. Хорн – дремучий пригород, там недавно запустили метро, и уже необязательно тратиться на такси.
Я вдруг подумал, что теперь в памяти обязательно будет вставать это помятое смертью женское лицо, и все женщины рядом с ним невольно померкнут. Теперь наружу будет лезть эта мертвячка, дергая моё воображение.
– Скажи-ка, – обратился я к прокурору, – а нет ли какой-нибудь другой фотографии этой девицы? Такой, где она живая?
– Она тебе нужна для каких-то психологических экспериментов? Конечно, есть такая фотография, иначе как бы мы допрашивали свидетелей, – сказал Штефф.
Он вручил мне фотокопию из целого вороха аналогичных портретов, и я, не разглядывая, сунул её в карман плаща.
Чиркнув Штефану номер телефона Эльзы, где меня можно было отыскать на случай внезапной необходимости, я попрощался со всеми и вышел на улицу. Рядом, возле театра, собирался народ. Люди вталкивались в желтый поток света под козырьком широкого подъезда и совсем не думали, что где-то по улицам бродит призрак смерти. Я машинально потянулся в карман за фотографией, вынул ее и обомлел. С черно-белого глянца на меня смотрела… смеющаяся Эльза!
Глава 2
Проклятье, перепутал карманы! Так можно и заикой стать.
Вернув фото на прежнее место, я пошёл к метро.
Эльза готовила лабскаус. С картошкой и луком. Лабскаус – еда бедняков. Во всяком случае, так считалось в моей семье. Может, у кого-то есть и другое мнение на этот счёт. Помню, бабушка говорила, что, если всё, начиная с яичницы, побросать в одну тарелку, – получится лабскаус. Поджаренный на масле хлеб можно подавать отдельно.
Эльза любит горячие сковородки, накрахмаленные фартуки и полные сумки покупок. Наверное, из неё получится хорошая жена. Правда, она довольно ревнивая. Если Эльза найдёт у меня в кармане фотографию той девицы, будет трудно объяснить, зачем я таскаю с собой портреты убитых проституток.
Я сидел на диване, читал газету и ждал команды «к столу!». Вдруг противно задринькал телефон. На другом конце провода был Почински.
– Ты оказался прав, – сказал он спокойно, – у нас – маньяк и второе убийство. И снова конь во рту!
– Где это произошло? – спросил я рассеянно.
– В Вандсбеке3, гараж Людвига Реммеля.
Прокурор положил трубку, а я почему-то совсем расхотел есть. Подойдя к окну, я нервной рукой отодвинул занавеску. Что это?! Там, за окном, стоял чёрный конь, смотрел на меня, и тёплая испарина от его дыхания затуманивала стекло.