Пляски сумасшедших снов - стр. 32
– Что это?
– Парад зоофи, – пояснила она.
– Парад? – расширил глаза Ванька.
– Ты удивлен? Алуни предупреждала, чтобы ничему не удивлялись!
– Я не удивляюсь, – обронил парень. – Но что им нужно?
– Хотят, чтобы их приравняли к ге и ле.
– Зачем?
– Чтобы ОВГС было не Гелециональным, а Гелезоциональным. И гелекратия расширилась до гелезократии.
– Какой в этом смысл? Не понимаю.
– Что ж тут непонятного? Хотят быть третьей властью в анклаве.
– Это так важно для них?
– Власть всегда важна. Она ставит тебя выше всех остальных. Тот, кто при власти, сочиняет законы для тех, у кого ее нет. Этими законами он защищает себя. От тех, кого заставляет подчиняться им. Его законы дают ему право утверждать, что все, что он делает, – это справедливо и нормально. Все, как он живет, становится примером для других. Он по его законам всегда прав. Зоофи тоже хотят быть всегда правыми, хотят законами утвердить свои правила, чтобы сделаться примером для других. Поэтому их желание можно понять.
– А принять? – спросил Ванька.
– Смотря кому, – неопределенно ответила Илата.
– Тебе, например?
– Моего желания никто не спросит, – грустно проговорила она.
– А ге и ле?
– Вряд ли они захотят делиться властью еще с кем-то, – усомнилась женщина.
– Ты умная, Илата, – после небольшой паузы сказал Малкин.
– Умным у нас быть не очень хорошо, – уныло вздохнула женщина. – Просто мы сейчас в квартале Свободы. Здесь можно говорить все, что думаешь, все, что в голову взбредет.
– Ты убеждена? – недоверчиво усмехнулся парень.
– Разве можно быть в чем-то убежденным? – отозвалась Илата.
– Но ты ведь говоришь!
– Вообще-то, язык без костей, он может болтать все что угодно. Главное не это.
– А что главное?
– Что думает тот, кто говорит? Ведь человек не всегда произносит то, что у него на уме.
– В этом ты права! – подтвердил Ванька и отвернулся.
Колонна зоофи двигалась мимо них. Тянулась в другую сторону улицы.
– В вашем квартале Свободы не соскучишься, – протянула Катюха, с опаской крутя головой с короткой стрижкой, открывавшей красивые уши и высокий лоб.
– Скучать и зевать нигде не стоит! – предупредила Алуни, фыркнула смехом и резко оборвала его.
Разговор на этом оборвался, потому что в голове шествия вспыхнула какая-то заваруха с воплями людей, рычанием и лаем собак, метанием из стороны в сторону людей и животных. Музыка прекратилась, пляски стихли, процессия сломалась.
– Что там случилось? – спросила Сашка, ни к кому конкретно не обращаясь. Пружинисто изогнулась, встала на цыпочки, пытаясь рассмотреть, что происходит.
– Почти всегда так заканчиваются их шествия, – обронила Илата и не стала углубляться в суть вопроса, оставив недоумение на лицах приятелей.