Пляски сумасшедших снов - стр. 31
– Это наша пища. Мы так питаемся. Порционер всегда выдает норму. Дело в том, что наша пища, попадая в желудок, обладает свойством быстро расширяться под действием желудочной кислоты и наполнять его. Твой приятель вполне утолил голод.
– Погоди, погоди! – остановил Малкин, наклонился над нею, думая, что она может плохо расслышать его из-за шума толпы. – А если меня не устраивает вкус этой пищи, и я хочу чего-то другого?
– Гелескан порционера точно примет твои вкусовые пожелания. Ты получишь именно то, чего тебе хочется, – пояснила женщина. – Попробуй, чтобы убедиться.
– Я тебе верю, Илата, – сказал Ванька. – Но я здесь не один. И мы не можем все питаться с твоего номера дисфирега.
– Пока у вас нет другого варианта, – грустно улыбнулась она. – Но меня это нисколько не затрудняет. У меня была большая семья, я имею разрешение использовать свой номер не только для себя, но для всех гостей семьи. Вы мои гости. Я зарегистрировала это. Иначе меня сразу навестили бы представители КИОП.
– Зарегистрировала? – опешил Малкин, недоумевая. – Когда успела?
– Когда вы вошли в мою квартиру.
– Ну и дела! – протянул он, обхватив голову руками и запустив пальцы в торчащие волосы. – Выходит, мы у вас уже везде на крючке.
– Что значит «на крючке»?
– Под полным присмотром.
– Без этого нельзя! – подтвердила женщина. – Гелециональная власть обязана контролировать любое проявление среди людей. Ничто не должно быть пущено на самотек. Только так можно обеспечить порядок в городе и анклаве.
– А как же быть со свободой для человека? – подковырнул Ванька, надеясь, что, уязвленная, она не найдет быстрого ответа.
Но Илата не растерялась:
– Любой человек свободен, когда спит! – заявила решительно.
– Это и есть гелекратия? – расширил глаза парень.
– Другой свободы не бывает! – с прежней уверенностью выговорила женщина. – Мы все зависим друг от друга! Только сон прерывает эту зависимость!
На другом конце улицы послышались новый гул и звуки какой-то странной музыки. Друзья обратили взоры в ту сторону. Между тем Илата и Алуни даже ухом не повели. Очевидно, то, что происходило там, они уже не раз зрели и знали наперед, что будет, а потому, может, не хотели больше видеть. Хотя, похоже, происходящее на другом конце улицы у них откровенно не вызывало никакого интереса. Но любопытство спутников возобладало. И вся группа двинулась на шум. Между тем прохожие невозмутимо продолжали развлекать себя, не уделяя никакого внимания новому гулу. Замкнутость людей, какую друзья встречали на прежних улицах, здесь совершенно отсутствовала. Шагая первым, Ванька увидал на дороге большую гудящую разноцветную полуголую процессию с плясками, бантами, флажками, музыкой, непонятно откуда льющейся. Шествие двигалось навстречу, останавливая транспорт, прижимая его к тротуарам. Все походило на какое-то невообразимое шутовство. Люди шли вперемешку с животными. Мужчины, овцы, козы, кобылы, суки. Женщины, козлы, бараны, кобели, кони. Неслись беспорядочные выкрики людей и звуки, издаваемые животными. Малкин повернулся к Илате: