Плутон. И другие - стр. 32
– Чёрт побери, меня к ней уже магнитом тянет! Завтра же заберу документы, – выпалил он, словно сбрасывая с себя оковы.
Светлана Владимировна хитро улыбнулась, словно знающая старинную тайну.
– Вот и правильно. Не будь идиотом, цени свой диплом и красоту Жаннет. С ней ты станешь долгожителем. Ты с ней не случайно оказался в одном купе. Билеты покупала я, чтобы вы наконец-то разглядели друг друга, – промурлыкала она, словно кошка, довольная своей проделкой.
ГЛАВА 16
Бессонница грызла Владимира, не давая покоя. Мысли кружились вокруг двух фигур: Марины, в разрыве с которой он винил её саму, то её мать.
А ещё была Жанна, о ней он думал с особым трепетом. В поезде, сидя рядом, он не решался заговорить – её красота казалась ему почти священной. «Как мог я, двенадцатилетний мальчишка, понять её очарование? – размышлял он. – Тогда идеалом женщины для меня была просто добрая мама». Теперь же, познав женскую ласку, он с горечью понимал: Жанна никогда не станет его. Он убеждал себя в ее неприступности, в зияющей пропасти, разделяющей их – десятилетней разнице в возрасте, словно высеченной в камне. В лунном сиянии ночи она явилась ему во сне, словно фея, парящая на огромном, летящем аэростате, откуда осыпала его дождем из букетов диковинных цветов и змеевидных лент, струящихся в воздухе. Пробудившись на рассвете, он отчаянно пытался удержать ускользающие образы сновидения, словно хрупкие осколки разбитого зеркала. Когда же ясность вернулась, он истолковал их так: «Цветы – предвестие счастья, а змеи в снах, как правило, символизируют неукротимое сексуальное влечение… И некоторые смельчаки даже дерзко сравнивают рептилий с фаллическим символом». Ему стало немного стыдно за то, что им овладела пылкая страсть к женщине, которую в юности он считал неприкосновенной, словно святыню. Ведь именно она всегда относилась к нему с особой благосклонностью, защищала его в классе от нападок одноклассников и щедро угощала конфетами, словно он был маленьким сладкоежкой на кондитерской фабрике. Тогда Жанна Васильевна Германова, новая и неподражаемая учительница географии, была близко знакома с его мамой, о чем Вовка знал еще в беззаботные дошкольные годы. Их объединяла неутолимая любовь к литературе. В эпоху СССР хорошие книги были дефицитом, настоящим сокровищем, но в библиотеках, несмотря на бесконечные очереди, каждый мог прикоснуться к литературным шедеврам. И Светлана Владимировна часто выручала молодого учителя, делясь редкими экземплярами. Он очнулся от плена воспоминаний, от собственных терзающих размышлений, и твердо, как кремень, произнес: