Плоскость - стр. 22
– Странная история – задумчиво начал он, когда Алекс замолк – Откровенно говоря, она настолько фантастична, что мне очень трудно в нее поверить. Да что там, в нее просто невозможно поверить. Но приходится считаться с фактами. Во-первых (он начал загибать пальцы) ваш странный иврит. Откровенно говоря я его с трудом понимаю, хотя нет ни малейшего сомнения, что это какой-то варварский диалект нашего языка. Но и не это самое странное, а то что я вообще вас понимаю. Ведь вы, если не лукавите, не знаете ни одного из базовых языков. Мне, признаться, казалось, что в наш век коммуникаций (тут он использовал древнее танахическое слово) хотя бы один из двух базовых известен в самом глухом уголке Земли.
Коэн перевел дух и глотнул воды из стакана, принесенного полицейским.
– Во-вторых, ваше судно. Конечно, парусные суда широко в ходу в Киеве (последнее слово заставило Алекса вздрогнуть), но такой конструкции еще свет не видывал и она, несомненно, вызывает изумление, в особенности ваш таинственный двигатель. Ну и, наконец, то что вы называете "паспорт". Я такое видел только в собраниях редкостей.
Наверное, он хотел сказать – "в музеях" и Алекс подумал, уж не в будущее ли он попал на своей "Алисии"? Но отсутствие Израиля и наличие Иудеи никак не укладывались в это предположение.
– При всех этих странностях – продолжил дипломат – Я допускаю, что вы иудей и даже не попрошу вас снять вашу киевскую одежду (так он назвал шорты и майку Алекса) и предъявить доказательство, тем более, что это ничего не доказывает. Ну, а раз вы иудей, то моя обязанность вам помочь – он помолчал, выразительно посмотрел на Алекса и добавил – Если, конечно, вы не совершили ничего, скажем так, предосудительного. Вы ведь не совершили?
Смерть Салима вполне могла дать простор для толкования отпетым законникам, но Алекс имел все основания классифицировать ее как самоубийство, а не как причинение смерти по неосторожности. Пассажиры дау, видевшие это событие под своим углом зрения, могли думать иначе, но их здесь не было. В истории же с наркотиками он был склонен считать себя пострадавшим, а не совсем законно приобретенную крошку "Алисию" полагал компенсацией за свои страдания.
– Нет! – твердо, насколько мог, сказал Алекс – Не совершил!
Неизвестно, поверил ли ему Коэн, который, несмотря на молодость, был профессиональным дипломатом, но иудей улыбнулся и заметно расслабился.
– На этом предлагаю закончить официальную часть – сказал он – Если честно, то мне надоело взвешивать каждое слово. Я ведь совсем недавно в этой должности, а до этого был военным и даже повоевал немного. Быть легатом для меня внове.