Плохиш для хорошей девочки - стр. 74
В доме связи практически не было, интернет отсутствовал начисто, и, младшая Наумова с опаской поглядывая на без причины смеющегося отчима, не представляя, как мать собирается находить клиентов для снятия комнат. «Если только с помощью баннеров или старым добрым способом, который использовали ещё до распада Советского Союза, – рассуждала она, – приездом к вокзалу с табличками: «Внимание! Недорогое жильё. Пятьдесят метров до моря».
При мыслях о табличках Агату передёргивало. По меньшей мере, до того момента, пока она не обнаружила на нижнем этаже стационарный телефон. После этой находки всё встало на свои места. Агата решила довериться предпринимательскому чутью матери и не ошиблась. Буквально через четыре дня в гостевой дом «Дикая чайка» заехала первая группа туристов.
***
Анна Георгиевна сама встречала, регистрировала и провожала гостей по комнатам. Даша занималась уборкой. Вадим готовил. Агата ещё в апреле слышала, как он обсуждал с Алей рецепты блюд, названий которых она ни разу в жизни не слышала, но значения этому разговору тогда не придала и даже мысленно обозвала отчима кулинарным треплом, хотя сейчас сильно об этом жалела. Похоже, мать Вадима по долгу службы многому когда-то научила.
К Агате с просьбами помочь по дому сильно не приставали. Иногда от скуки она сама вызывалась застелить постели в свежих номерах либо вытирала пыль, но чаще сидела в беседке и шелестела потёртыми страницами книг, которые надавала ей в дорогу Аля. Она самолично связалась с Инной Владимировной и, выпросив список литературы на лето, сунула в чемодан Агаты «Тихий Дон», «Мастера и Маргариту», «Живи и помни» Распутина и пьесу Горького «На дне». От последнего Агата плевалась, но всё равно читала и даже делала кое-какие заметки по прочитанному для Данила.
Вечерне-утренний ритуал их звонков никуда не делся. Правда, звонила теперь Агата. Из места, где шёл хороший сигнал, и не слышали мать с Вадимом. Данил всегда старался рассказывать ей что-то забавное, и в те минуты, когда её телефон лежал на столе без движения, она считала дни до их встречи. Под спальню мать отдала ей мансарду, и по вечерам девочка часто сидела у широкого окна, смотрела на сад или море или просто гипнотизировала стрелки часов на стене, чтобы те бежали быстрее.
– Как твои клубы и бары? – спросила она через две недели после приезда в Симферополь. Тон у неё был наигранный и шутливый. Агата специально весь день репетировала эту фразу у зеркала, чтобы произнести её легко и равнодушно, так, словно она задала вопрос из вежливости, а не от жгучего любопытства, продиктованного ревностью.