Плеяды современной литературы. Время, запечатлённое в словах - стр. 19
Звуки, которыми живёт этот дом, будто созданы для того, чтобы свести меня с ума. Шёпот ветра, проникающего в трещины каменных стен, звучит как слова, произнесённые на давно мёртвом языке. Ночной вой, который то замирает, то возвращается с новой силой, кажется плачем. Иногда я ловлю себя на мысли, что пытаюсь различить в этих звуках фразы, как если бы кто-то обращался ко мне, но только для того, чтобы потом снова замолчать.
Слуги, если их можно так назвать, дополняют эту кошмарную картину. Они напоминают тени, вырванные из другого мира. Их лица покрыты странным туманом, который не рассеивается даже при свете дня. Сквозь эту завесу едва различимы какие-то черты, но они всё время ускользают, стоит только попытаться сосредоточиться. Это искажённые, невыразительные лица, как рисунок, который кто-то стёр и нарисовал заново, но с пустыми глазами и безэмоциональными устами. Они молчат. Никогда не произносят ни слова, и в их молчании есть что-то обжигающее.
Несмотря на весь мрак, этот дом живёт. Он дышит – тяжело, протяжно, будто старик, отягощённый болезнями. Я слышу это дыхание в гулкой тишине ночи, в шорохах за стенами, которые могут быть как ветром, так и шагами. Иногда я думаю, что дом говорит со мной, – тихо, уклончиво, как старый друг, боящийся рассказать что-то ужасное. Порой из темноты доносятся осторожные шаги, босая поступь по ледяным камням, и в такие моменты я бросаюсь к двери, но там никого нет. Только замки скрипят, будто они не закрыты, а цепи на воротах шумно звенят, словно потревоженные невидимыми руками.
Иногда я вижу силуэты за окнами, хоть и знаю, что это невозможно, ведь за домом – лишь бескрайние топи, поглощённые вечным туманом. В этом густом белёсом покрывале невозможно различить, где земля, а где вода, но я вижу их: длинные тени с неестественно вытянутыми конечностями, что блуждают в серой мгле. Они останавливаются у окон, но никогда не приближаются слишком близко, как если бы сам дом их отталкивал.
Однажды я решилась написать письмо. Я не знала, кому его адресовать. Может, Элиасу, моему мужу-предателю, который запер меня в этом забытом месте? Может, самому миру, что отвернулся от меня, как от нежеланного ребёнка? Подчиняясь какому-то внутреннему зову, я взяла старую, пожелтевшую бумагу и перо, которое нашла в пыльной шкатулке.
Мои пальцы двигались сами, выводя слова, которые я будто слышала внутри себя:
«Ты отнял у меня всё, но я всё ещё здесь. Ты запер меня, но не убил. Думаешь, я забуду? Думаешь, что моя ярость угаснет? Знай, я вернусь, Элиас. Даже если для этого мне придётся разорвать небо и выпить море».