Пленники хрустального мира - стр. 27
По моей спине пробегал целый легион ледяных мурашек, колющих меня своими заостренными проворными лапками. Академия не могла опустеть, она не могла вот так умереть, если только это не очередная забава Лореила.
– Энгис. – Нежная рука коснулась моей ладони, заставив сердце внутри меня бешено всколыхнуться.
Увидев безгрешно струящийся свет ясных голубых глаз, что без памяти смотрели на меня, я затаил дыхание, впервые решившись позволить себе крепко обнять это хрупкое тело, уже не боясь за его сохранность.
– Я боялся, что уже не смогу увидеть тебя, – едва слышно обронил я, не выпуская ее из своих горячих объятий, в которых она казалась такой невесомой, легкой парящей снежинкой над грешным покровом бренного городка.
– Боялся? За меня? – голос ее почему-то дрожал. – Но, Энгис, почему?
Я безустанно готов был придумывать самые разнообразные ответы на этот настойчивый вопрос, никак не решаясь сказать о том, что я чувствовал по отношению к ней. Не знаю, что внутри меня противится этим простым словам, о которых мне рассказывал недавно Эндиан. Они точно вылетели из моей головы, улетев вместе с холодным потоком встречного ветра, поднявшись высоко к темным низким небесам.
– Потому что я не хочу, чтобы твой цвет глаз принадлежал кому-то еще.
Взяв мое лицо в свои ладони, она непринужденно улыбнулась, подарив мне нежный, но несколько отстраненный поцелуй. Ощущая нежность ее тонких губ, я лишь сейчас понял, что мои сети были пусты, однако в ее без единого шанса на свободу лежала моя душа, запутавшаяся в прочных веревках вечности.
Я не хотел возвращаться в поместье Кёллер, вспоминая неприятную удушливую атмосферу одиночества и тоски, в которой я оказался бессильным.
Моим верным спасением от неминуемой гибели стала Вейн, единственная в силах развеять все ненастья, черными тучами скопившиеся над моей головой.
Не сводя с нее своих глаз даже тогда, когда она, желая уединиться с хорошим томиком фантастической истории, одна была в едва освещенной библиотеке, я тайно любовался ею, оберегая, как один из редчайших драгоценных камней.
– Почему ты смотришь? Мне неловко от твоего взгляда, – однажды спросила она, заметив меня за темными книжными стеллажами.
– Я боюсь, что ты вдруг исчезнешь, – ответил я, более не найдя подходящих слов.
Да, когда она оставалась одна, я боялся за нее больше, чем за самого себя. Я не мог и вообразить то мгновение, когда ее легкое тело, подхваченное воздухом, начнет рассыпаться на частички, медленно превращая ее в пыль. Кто-то бы сказал мне, что это слишком, но я никак не могу выбросить из своей головы этот образ, исчезающий в темноте. Но самым страшным для меня было то, что я уже не смогу к ней прикоснуться.