Размер шрифта
-
+

Пленница Чёрного Шакала - стр. 8

— Выкладывай! — требую, идя за ним на кухню.

В доме грязно, после моего отъезда Витька тряпкой явно не махал. Засрал всё пустыми бутылками, бычками и мусором. Говнюк! Мог хотя бы для приличия раскидать пыль по углам. Но он же барин, не привык за собой убирать. Раньше этим занималась старая домработница Люсинда, которая жила с нами, сколько себя помню. Дородная немка русского происхождения, бывшая аристократка с манерами королевы. Что толкнуло дочь знатного отца пойти в прислугу, я точно не знаю, а сама Люся скупо делилась подробностями своей биографии.

Папа как-то шепнул маме, мол, родителей Люсинды разжаловали от титулов в послевоенные годы, и они в качестве беженцев прибыли в Россию. А где там правда, никто не скажет. Люся заботилась о нас с Витькой, любила, как собственных детей, а я обожала в детстве слушать её сказки. Конечно, она осталась бы с нами, не бросила бы в беде, когда погибли мама и папа, но Витёк, сволочь, выгнал её. Чтобы не мешала предаваться порокам.

— Мариш, слушай, обещай, что не будешь сейчас орать и строить меня.

Начало не впечатлило. Я и не ожидала, что братец рассыплется в благодарностях за то, что не даю ему сдохнуть с голоду и оплачиваю коммунальные услуги. Смотрю на этого балбеса, и чувствую, как закипаю. Вот сто процентов, денег станет просить!

Он садится на стул, поставив тот задом наперёд, и в глазах я читаю мольбу. Засранец! Забыл, что я ему говорила? Меня больше не пронять жалостливыми речами. Всё, лавочка прикрыта. Нужны деньги — в путь, зарабатывать самому.

— Ближе к сути. — вздыхаю, не разрешая себе поддаться эмоциям.

А ведь всё-таки брат родной, одна кровь. Жаль гадёныша. Мама бы ужаснулась, если бы дожила до такого позора. Витьку она баловала и любила сильнее, чем меня. Ещё бы, сын, наследник империи Ветровых. Гордость папы, продолжатель рода. Боюсь, что династии пришёл кирдык, не будет уже никаких Ветровых, Витька же не способен вообще быть отцом. Ему самому впору няньку искать.

— Они приходили. — неожиданно потухшим голосом сообщает он, и я вижу, как дрожат у него пальцы. — Мариш, они приходи сюда, угрожали грохнуть меня, если я завтра не достану денег. Они меня били.

Я скептически вздёргиваю бровь. Били…? А где наглядные признаки-то? Витёк, словно прочтя мои мысли, быстро задирает затасканную, засаленную водолазку, демонстрируя своё тщедушное тело, и меня охватывает тревога. На его коже чернеют свежие синяки.

— Видишь? — шепчет он, вцепившись в мою руку. — Мариш, они меня убьют. Это страшные люди, поверь.

— А когда ты потащился занимать у этих страшных людей, то не думал о последствиях? — поборов в душе жалость, шиплю я. — ты же должен был понимать, что тебя заставят отдавать долг! Где твои мозги тогда были?!

Страница 8