Пленэрус - стр. 10
Павел торопливо выскочил из «Аутлука». Это было еще одним ужасом союза – непременное чтение друг дружки. Ноша и крест, которые не так-то просто было сбросить с хребта. Потому что все барахтались в одном браконьерском неводе – коллеги, недруги, союзники и случайные попутчики, а в такой горохово-перловой каше без обид ну никак не обойтись. Причем обижались тотально все и на всё – прежде всего на собственную непечатаемость и невостребованность, а после, разумеется, на тиражи и успехи коллег. Тот же Денис, если забегал в гости, тут же бросался к полкам Павла, бдительно отыскивал свое. Если находил, тут же принимался листать. И горе хозяину, если находились слипшиеся страницы (а они, увы, находились), если обнаруживалось, что книгу даже не раскрывали. Приходилось успокаивать и оправдываться. А после пить мировую, после которой Денис долго и нудно учил Павла, как пишутся большие романы и насколько труднее писать маленькие и неприбыльные рассказы. Все, по его словам, требовало звериного упорства, обильного пота и каменной задницы. И ровно такое же упорство Павлу приходилось проявлять, читая многостраничные опусы коллеги. Было в этом даже некое соответствие – как писалось, так, верно, и читалось. Но мысль была настолько крамольной и провокационной, что высказывать ее вслух Павел не решался.
Еще больше начинали дуться и коситься, когда проходил слух о каком-нибудь столичном тираже или премии. Тот же Вячеслав Галямов, получив нечто звездное в Испании, а после еще и в Германии, месяцами скрывался от коллег, не заглядывая в родной союз. Один раз даже отсиживался у Павла. После седьмой или восьмой рюмки мэтр, расчувствовавшись, признался, что не от жадности прячется – от сглаза. Смешно, но в сглаз светлоголовый и мудрый Вячеслав Галямов простодушно верил. Даже единственный пышный обмыв губернаторской премии наградил его приступом радикулита и гипертоническим кризом. «Такие вещи, Павлуш, просто так не совпадают! – мотал он перед лицом собеседника указательным пальцем. – Деньги надо зарабатывать тихо. Чем больше суммы, тем скромнее их зарабатывай. А лучше сразу делись и отдавай. Опять же без помпы и лишнего шума. Как это делают самые умные из толстосумов…»
Павел медленно опустил голову на руки, веки сами собой сомкнулись – два маленьких забрала, зыбкая защита от фотонных атак. Дремотная река, всегда плещущая где-то поблизости, омыла полушария, начала терпеливо очищать от дневной липучей шелухи. Еще минута-две, и он бы заснул прямо за столом, но пчелой загудел мобильник, и пришлось встряхнуться. Прежде чем ответить, Павел внимательно взглянул на телефонный дисплей. Это был Миша Ржавчик, поэт и администратор союза. Никто уже и не помнил – какого именно. В Москве подобных союзов было четыре, в родном городе Павла всего два, но и в этих двух союзах особо широкие натуры то и дело путались, аки в трех соснах.