Пленённый. Окрылённый - стр. 24
Огнедар нагнулся и шепнул в ухо:
– Зачем отпускать золотую птичку, раз она сама в руки попалась?
Притянул Еленьку к своей горячей груди и поцеловал.
Ай! Уголья в животе Еленьки вспыхнули все разом, и пламя охватило девушку целиком: со ставших ватными ног до моментально закружившейся головы. Руки ослабели и сами послушно легли на плечи княжича. А тот начал уверенно проникать языком в Еленькин рот, и она послушно раскрылась ему навстречу, начала неуверенно и чуть стыдливо отвечать. Одна рука Огнедара продолжала удерживать девушку, а другая стала беззастенчиво шарить по ее груди.
Еленька, хоть и была вся в помрачении сознания, но этот момент смогла просечь и попыталась отстраниться. Но княжич ее не отпустил, а вместо этого стал нашептывать на ухо:
– Еленюшка, сладкий мой орешек, хочешь я сделаю то, о чем ты Артына просила?
– Ни о чем я этого прохвоста не просила, – задыхаясь и плавясь в объятьях Огнедара, прошептала Еленька. В глазах темнело, а низ живота жег огонь.
– Как же ты такая к колдуну старому пойдешь? – продолжал нашептывать Огнедар. – Ну подумай сама! Разве он сумеет тебя так крепко обнимать и целовать? И Артынка твой ничего в этом не понимает. А я тебе покажу, каким сладким бывает мед…
– Стоп!
Ой не зря воевода всегда сомневался в женской логике, особенно Еленькиной. А если дословно: «Бабий ум что коромысло: и криво, и зарубисто, и на оба конца». Вот казалось бы, чего еще Еленьке надобно было? Разве не об этом она молила богов, не этого ли хотела: избавиться от девства своего, чтобы на коврик к колдуну престарелому не попасть. И вот пожалуйста, прямо в руки клубочек прикатился, даже за ниточку дергать не потребовалось. Бери и пользуйся! Но в голове у Еленьки что-то щелкнуло, какой-то узелок криво завязался, и понеслось!..
Нет, не то, не то Огнедар девушке на ухо нашептывал, не те слова говорил. Ему бы глупому сказать: обожаю-люблю, лапти куплю, а он к разуму ее стал взывать. А где у Еленьки сейчас разум? А? Ау, разум, отзовись! Ан нет его, уже улетел и в роще с кукушкой перекликается. А поскольку природа не терпит пустоты, то заместо разума обида появилась.
– Так ты решил мной попользоваться? – горько поинтересовалась Еленька у кавалера и стала рьяно высвобождаться из стальных объятий. Огнедар думал было ее удержать, но где там! Так голубым огнем глаз опалила, что даже отшатнулся бедный. – Значит, княжич, решил свое урвать? Первый кусок от блюда отрезать, пока другие свои грязные лапы не протянули? А вот накуся тебе выкуси!
И Еленька продемонстрировала княжичу шикарный замысловатый кукиш. Потом развернулась и гордо направилась в сторону дома, даже не глядя, идет за нею ее блюдун или нет. «Ишь ты какой! – думала разгневанная Еленька, продолжая мысленно спорить с незадачливым ухажером. – Значит, я тебе орешек, Огнедар? А ты решил его щелкнуть? Об скорлупку-то зубы не обломаешь? Нет, не по твоим зубам орешек, не для тебя малинка в саду выросла! Обойдешься-перетопчешься! Пусть все мое добро пропадет, но тебе назло не дам!»