Плен одиночества - стр. 24
Она вся его. И он разрушит ее жизнь. Размеренно, медленно. Заберется в душу, а сердце черное сожжет – так же, как когда-то она спалила его.
«Нет, Рината, не будет тебе покоя…» Губ Игоря коснулась циничная улыбка. Не сводя с Рины наполненного презрением взгляда, отпустил ее.
Она отшатнулась и, тяжело дыша, зло выговорила:
– Не смей приближаться к Нику. Не втягивай его в проблемы, в которых мы погрязли.
– А это уж мне решать. – Жесткая ухмылка отразилась в глазах пренебрежением.
– Кто ты такой, чтобы считать себя вершителем судеб, а, Крылов? – Резинка едва сдерживала ее волосы, выбившаяся прядка касалась шеи. Сейчас Рината не выглядела безупречной, но стала даже еще прекрасней.
Настоящая. Да, именно так: столь же настоящая, как и прежде.
Пожав плечами, Игорь шагнул к Рине. Обхватил за талию, прижал к себе, склонился. Она судорожно выдохнула и отвернулась, необдуманно открывая доступ к шее. Ее запах… Игорь провел кончиком носа снизу вверх, по тонкой синей венке.
Вдохнул знакомый аромат персика и цветов. Все еще будоражила его, будила желание. И сама желала его. Накрыв ее ключицы ладонью, он почувствовал биение сердца.
Тук-тук-тук… Живая.
Его лицемерная принцесса подземелья жива, как же иначе? Но пока бьется ее сердце, любить ей не позволит. Она – его: до кончиков прекрасных волос, изящных длинных пальцев.
– Беру пример с твоего папочки. – Игорь чуть отодвинулся и опустил руку.
Рината не шелохнулась и посмотрела ему в глаза.
– Ты ненавидел его за то, что он делал. А теперь… берешь с него пример. – Лицо исказилось гримасой презрения. – Вот что власть с людьми делает… Не сумел устоять?
– Тебя это не касается, Рината. Я жду тебя сегодня в гости. Иначе… Мы снова поговорим при Демаре, но на английском. Пусть поймет, что ему ты не принадлежишь.
– Еще раз повторяю – не смей приплетать Николаса!
– И почему ты печешься об его спокойствии? – рассмеялся Игорь.
– Потому что я люблю его, – не отводя глаз, уверенно проговорила Рината. – Люблю его, Крылов, – добавила без тени сомнения. А после, наконец, нашла в себе силы дернуть за ручку двери и скрылась в раздевалке.
«Потому что я люблю его».
Игорь сверлил взглядом стену. Так ему и надо. Сам виноват, этого следовало ожидать. Взгляд и пара слов… и сорвана с петель дверь, за которой он долго прятал чувства и эмоции. Прятал, поскольку жить с ними не мог. И избавиться – не мог.
Потому что не мог перестать любить эту гадину.
Скрипнув зубами, раздул ноздри от злости и прошипел закрытой двери:
– Ничего, разлюбишь. – Мгновение спустя он шел в сторону выхода.