Пластиковый сад - стр. 7
– Ладно. Я – Саша. А, да, я уже говорил. Двадцать восемь лет. Работаю в офисе. Живу с мамой. Вот такая анкета.
– Офисный планктон, значит?
– Ну типа…
Он не стал говорить, что работает топ-менеджером в одной из ведущих компаний в строительном бизнесе, что получает более чем приличную зарплату, колесит по городу на белой ауди А7 и с мамой живет в районе Московского проспекта в сталинке, в просторной трехкомнатной квартире. С мамой и еще с котом Фунтиком, рыжей капризной бестией.
– А ты? Сама сказала, у меня обсессия. Я, пока все про тебя не узнаю, не отстану.
– Да что рассказывать. Работаю. Вон, сам видишь, цветочки крутим. Свадебные гирлянды, венки похоронные, все, что хочешь. Тебе не надо? А то могу со скидкой, по знакомству.
Улыбнулась. Словно осветилась вся.
В комнату вошла Нафиса с большой джезвой в руке. Посмотрела на них.
– Кофе не хотите?
– Нет, спасибо. Мы разговариваем.
Та пожала плечами:
– Как хотите. К Гамзе пойду тогда. С ней кофейку попьем. Только печенье возьму. Она прошла узкой тропинкой к столу, как-то ухитрившись не задеть ни одного висящего на стене венка. Раздвинув цветочную кучу, выкопала книжку «Эмоциональный интеллект» и упаковку «Марии». Книгу бросила на второй ярус кровати, печенье взяла себе. Ушла. Только шлейф кофейного духа остался. Манящий. Вкусный. Саша вдруг почувствовал ужасный голод, аж до тошноты.
– Может, пойдем, перекусим где-нибудь. Я полдня ничего не ел. Очень хочется. Правда.
Она хмыкнула.
– Ну пойдем. Только я сама за себя заплачу. А то…
Что «а то…» не сказала. И так понятно. Саша выставил ладони перед грудью упреждающе:
– Само собой. Я и не собирался.
На углу Галерной и Площади Труда была «Евразия». Туда и зашли. Несмотря на пятничный вечер, зал был полупустой, официантки лениво кучковались у стойки.
Заказали суши и зеленый чай. Долго не несли. Потом на столе появился пузатый круглый чайник и пара чашек. Саша хотел налить сразу, но Наргиза остановила его – пусть заварится.
– Я выйду, маме позвоню? А то она волноваться будет.
Наргиза подумает, что он при ней разговаривать не хочет. На самом деле Саша не хотел светить свой новенький айфон последней модели. Мать всегда говорила: «Не надо провоцировать людей». Вот он и не будет провоцировать, пусть не смотрит на него, как на богатенького домогателя.
Когда вернулся, Наргиза пила чай меленькими глотками, оперев локти на стол, сжимая чашку обеими ладонями. Будто грела руки.
– Позвонил? Ты только с мамой живешь?
– Да. То есть не совсем. Еще с котом. У меня отца никогда не было. Нет, понятно, что кто-то в моем рождении поучаствовал. Но человека, которого можно было бы назвать отцом, не было. И знаешь, мать мне лапшу на уши не вешала про гонщика, альпиниста или летчика-испытателя. Я в четыре года один раз спросил, где мой папа. А она посмотрела мне прямо в глаза и с паузой после каждого слова отчеканила: «Его никогда не было». Так сказала, что я своим детским умишком сразу понял, больше не надо про это спрашивать. И уже не спрашивал.