Пламя моей души - стр. 26
– У Ледена, я знаю, тоже невеста есть, – встала вдруг княгиня, и все повернули головы к ней. – Боярышня из княжества Велеборского. Вышемила Чтиборовна. Дева во всём достойная. И любит его, ждёт, как вернётся за ней.
И только подивиться осталось, откуда она всё это разузнала. Да большого труда на то не надобно, если уж сильно хочется выведать. Уж тем паче о сыновьях. Да только раздражение внутри качнулось от того, что и от себя она приукрасила. Неведомо зачем: видно, невестами бояр не задобришь.
– Мы не обручены ещё, – буркнул Леден, совладав с пересохшим, словно кусок тряпки, языком и резкой, как взмах клинка, вспышкой гнева.
– Ну и что? – улыбнулась Любогнева обезоруживающе. – С отцом её уговориться легко можно. А как только закончишь дело свое великое, так сватов заслать в Логост недолго.
– Вот как дело завершу, там и видно станет, – не желая покупаться на её ласковый голос и непрошенную заботу, бросил он.
Люди заговорили тихо и озадаченно, вновь не одобряя его резкий тон и неуверенность, с которой он о собственной невесте говорил. Да и пусть их! Лгать, как Чаян, не спросив желания той, кого в жёны взять хочешь, он не собирался. Хоть и права матушка: Вышемила, верно, ждёт его.
Елица подняла на него взгляд и опустила вновь, а после вдруг развернулась и пошла прочь средь расступающейся перед ней толпы. Чаян шагнул было за ней – остановить! – да одумался вовремя. Сверкнуло вдруг ярко совсем близко, где-то у стены Остёрска. Грохнуло, словно огромными жестянками друг о друга, прямо над головами людей – и они все пригнулись, робея от гнева Перуна.
– Никого из братьев мы на стол сажать не будем! – перекрикивая последние стихаюшие раскаты, вступил вдруг в спор Велизар, боярин Остёрский, надзирающий за многими делами в посаде. – Никто из них не годится пока для этого. Пусть сначала со своими жизнями разберутся, Сердце вернут, а там снова вече соберём.
– И что же, до тех пор княжество бесхозное будет? – пророкотал Забура. – Хочешь, чтобы и к нам косляки носы сунули? У нас и так особо грабить нечего. А то и последнее растащат, как крысы.
– Почему же? – тот развёл руками. – Пусть Знаслав княжение принимает. Он их наследник, раз сами они не в силах…
Бояре расступились, открывая взору посадских стрыя, который всё это время молчал почему-то. Ни за одного братича не выступил, ни за другого. Тот и взгляд вскинул, как будто только заметил, что на вече находится, посмотрел наперво на Чаяна, а после и на Ледена – и лицо его вдруг поменялось. Не стало доброго и шебутного брата отца, а остался только боярин, суровый нравом и словом крепкий – а Светоярычам чужой будто бы.