Плач Ярославны. Дочери Руси - стр. 34
– Столица Руси в Галиче находится, – говорили, усмехаясь, бояре, как бы не кричали во Владимире или Твери, но столица здесь. Они потому так упираются, что должны считаться с нами всегда.
Рассказчик неожиданно умолк. Началось самое мучительное – он перечислял все заслуги и дела отца его.
– Как Рюрик и как Олег? – спрашивал княжич, уже знавший по песням и сказкам о старых временах
– Лучше, не было у них грозных соперников, они творили то, что им вздумается, а ты попробуй так в наши времена поступить, когда мир с ума сходил, попробуй что-то сделать…
Владимир навсегда запомнил эти слова. Он понимал, что те, о ком сложены песни, так самозабвенно рассказывали сказители, были почти богами. А его отец был только человеком. Хотя и значительнее иных.
Но пугало его даже не то, что он недостаточно хорош, а то, что после такого князя править придется.
Он уже слышал ропот среди бояр за отцовской спиной.
Владимир чувствовал, что он не сможет их усмирить, когда настанет его черед.
И кошмаром казалась жизнь, ждавшая его впереди. Но она может наступить в любой момент, вот в чем беда. Смерть может оказаться непредсказуемой и мгновенной.
Тот, кто сидел на коне, может рухнуть в один миг, перестать шевелиться, тогда и придет его черед. Тогда и в его мире все переменится навсегда.
№№№№№№№№№
Человек, перед которым трепетали многие, не смотрел в сторону сына своего.
Владимир и радовался и боялся страшно.
– Отчего они все внушают мне одно, а он и словом не обмолвился о том, что это я станут князем? – спросил он у сестры.
Она удивилась, как странно он рассуждал тогда. Она не думала, что он о таком задумывался даже.
Евфросиния растерялась, когда все это услышала.
Тогда он спросил еще об одном:
– Где наша матушка? Служанки говорят, что она умерла, а это неправда, я знаю, что она исчезла куда-то. Но если она жива, почему не появляется, мы ничего о ней не ведаем.
На это ей нечего было сказать, она только отметила:
– Иногда поступки взрослых трудно понять. Я и сама этого не ведаю, – произнесла она после долгого молчания, но мы все узнаем и поймем позднее.
– Я хочу все знать сейчас, упрямо говорил княжич.
– не стоит о многом мечтать, тогда и не сбудется страшное.
Но она и сама хотела знать о том, что случилось между отцом и матерью. Но что можно предпринять для того, чтобы разобраться со всеми хитросплетениями.
№№№№№№№№
Страхи, сомнения, тревоги, неведомые их сверстникам стали для Владимира нормой. Он не мог не о чем говорить и думать в те минуты. Жить становилось невыносимо. Мир зловещ и мрачен, его не изменить просто так. так казалось тогда сыну Ярослава.