Плач богов - стр. 72
Только внутренняя тяга тоскующего сердца оказалась сильнее любых защитных страхов. Она знала, что была обязана это сделать. И не потому, что хотела вспомнить, а потому что это было неотъемлемой частью её самой, той жизни и того прошлого, где она когда-то была счастлива и кому-то нужна, жизненно необходима.
К оплетённой одичавшей розой, дамским виноградом и плющом, почти почерневшей ротонде в противоположном углу карйней границы сада она не решилась пойти, даже зная, что где-то там была каменная тропинка и мостик, переходящий в спуск из витых ступенек на нижний уровень берегового участка крошечной бухточки, тоже принадлежавший Лейнхоллу. За ротондой должно было быть искусственно ограниченное русло какой-то местной речушки, благодаря которой и жил искусственный пруд на заднем дворе имения, и которая, скорее всего, не раз выходила из своих берегов за последние годы во время зимних разливов и сезонных муссонов. Конечно, Эвелин не могла не вспомнить о ней, потому что эта речушка через несколько ярдов от моста и крутого скалистого утёса спадала бурным потоком неслабого водопада прямо на морской берег. Она и сейчас его слышала, как ей казалось, с сильно приглушённым прибоем океана.
Пока её тянуло к спящему дому Лейнхолла. Очень сильно тянуло, даже предчувствуя, что она не попадёт внутрь из-за заколоченных оконных ставней и дверей, не говоря о более жёстких и куда крепких оковах из тугих лиан и вьющихся растений, оплётших мёртвое здание жадными объятиями полноправных владельцев и непобедимых завоевателей. Да, она сумела до него пройти, по аллее из сада Ларго Сулей, по гранитной дорожке над центром пруда, но едва ли ступить за порог или заглянуть в забитые наглухо окна. Только прогуляться по каменной площадке одной из параллельных террас, где когда-то под навесом плоской крыши, поддерживаемой теми самыми тёмными колоннами (теперь уже непонятного цвета), располагались удобные гарнитуры мягкой мебели дворового перистиля.
Пока сердце в груди пыталось совладать с мощным прессингом взбунтовавшегося волнения и болезненной тоски, Эва неспешно брела по открытым зонам заброшенного имения. Увы, но это был предел её незапланированного путешествия по умершему прошлому. Всё, что ей было доступно – обойти дом и пройтись по выгоревшему плитняку когда-то окружавших его аллей и дворов, единственным участкам сухой земли, не заросших по пояс травой и сорняковыми растениями местной фауны. Но и этого, как выяснилось позже, оказалось не мало. Особенно после того, как девушка вышла к примыкающей пристройке заброшенной конюшни и тут же, почти не задумываясь, прибавила шагу, едва заприметив раскрытые настежь створки крайней секции совершенно пустого денника.