Плач богов - стр. 74
Да и что ей тогда ещё было нужно? Возвращаться в Ларго Сулей, зная, что там сейчас происходит – не имело смысла. Зачем? Она не для того сюда забралась. Она и нашла это место, чтобы наконец-то спрятаться и забыться. Да, подняться на второй ярус денника, не сколько исследуя его скрытые перспективы, а желая воспользоваться расстеленным по его настилу пышным «матрацем» сухого сена. Посмотреть в прорези подпотолочных окошек без стёкол и ставней, «прощупать» возможности предполагаемого убежища на вполне ближайшее будущее, и даже рискнуть опробовать его – разлечься на хрустящей перине приятно пахнущей соломы, будто в стогу на выкошенном поле под открытым небом. Разве что вместо неба на неё смотрел давно не беленный потолок. И расслабиться… Впервые. За столько времени. Закрыть глаза, хотя бы на пару секунд…
-…не слишком ли поздно?
- Уверена, что Лили не пойдёт нас разыскивать со сворой собак и слугами, вооружёнными пугачами?
- Она сейчас занята выяснением отношений с экономкой, кто теперь из них самый главный в Ларго Сулей до прибытия маменьки. Ей определённо не до нас.
- Если не бросилась искать Эвелин, значит, и нас не станет.
- Тем более вы здесь долго всё равно не задержитесь. Максимум двадцать минут, и то, если он припозднится.
Открывать глаза страшно не хотелось. Будто они взяли над телом верх не свойственным для них упрямством, а веки налились томным гнётом, не желая впускать внешний свет в сумеречные зоны ускользающей неги. Сознание тоже противилось, словно боролось с прорывающимися извне звуками, пытаясь их прогнать или вовсе заглушить вязким вакуумом тающего сновидения. Правда длилось это не так уж и долго, ровно столько, сколько Эва боролась с пробуждением. Хотя после проснулась практически сразу же и моментально, когда до неё наконец-то дошло, чьи голоса её только что разбудили и чьё приближение за стенами конюшни огласило о неминуемом вторжении в её не такое уж и скрытое убежище.
- А он точно придёт?
- Вы что, сомневаетесь в моих словах? Не просто придёт, а именно прибежит, как та собачка на свист любимого хозяина, виляя хвостом и пританцовывая на задних лапках.
Последняя фраза, произнесённая надменным голоском Софии Клеменс и поддержавшее её хихиканье остальных сестёр, явно восхищённых её бравадой и смелыми ассоциациями обсуждаемого объекта, буквально ворвались в пределы денника громогласными звуками непрошенных гостей из внешнего мира.
И как у Эвелин не остановилось сердце, а её саму не выкинуло за пределы реальности в столь блаженную пустоту бессознательного забвения?