Питер. Дневник - стр. 3
Утро застало нас на станции «Бологое». Как гласила табличка, это было где-то чуть не в аккурат между Питером и Москвой. Умывшись, приведя себя, насколько это возможно, в порядок, мы, всё ещё сонные, потянулись гуськом с роллтоновскими пюрешечками, купленными где-то ночью на будущее на промежуточной станции, к кипятку. Припасённые на утро полторашки кваса и воды осушили – даже не заметили. Те из нас, кто уже был в северной столице, ждали появления за окном зелёного сплошного забора, тянувшегося вплоть до точки прибытия. Умка (нужно упомянуть, что Умка в этот раз у нас была своя, в миру звавшаяся Мариной) завязала дружбу с парнишкой, чьё имя я не разобрала и потому называла на японский манер Димасяо-сан. Он ехал с бабушкой, у них были боковые места, что не мешало юному отпрыску бродить по всему вагону, объединяя (сам того не зная) людей и повышая им настроение. Умка всё же была центром его внимания. Они во что-то играли и разговаривали о чём-то, не всегда понятном остальным.
– Ты умеешь читать и писать? – спрашивает его Умка.
– Нет. Бабушка умеет. А я мужик. Я буду мужицкие дела делать.
– А кем хочешь стать, когда вырастешь?
– Великаном.
Отпоившись в конце концов кофе, мы затеяли игру в «шляпу». Суть была в том, чтобы за минимум времени объяснять друг другу слова, предварительно написанные на бумажках, сложенных в красную Выпину кепку. Слова были разные, но в первом коне отчётливо запомнились «безысходность», «боль» и «тлен», а во втором – «наручники», «клей», «наркоман», «раб» и «прыщ», написанные в основном Жуком, что стало предлогом для проявления иронично-серьезного беспокойства. Играли командами, менялись. И так всё это было увлекательно и весело, что пару раз мне даже случилось плакать от смеха. Жаль, что такое времяпрепровождение почему-то чаще практикуется в пути с целью убить время и реже вспоминается за будними послеработними пивными посиделками. Вообще всё самое лучшее происходит в пути. У меня есть пара мыслей на этот счёт. Думаю, мы становимся более расслабленными и свободными, когда наша потребность в движении вперёд весьма удовлетворяется пейзажем, проносящимся мимо в обратном направлении. Человечество сделало огромный прорыв, когда изобрело машины, позволяющие двигаться, не поднимая жопы с сиденья.
–||—
Последние часы прошли в ожидании. Скорее даже в волнительном предвкушении. Наконец, поезд начал тормозить, и первое, что я увидела и запомнила, – это невероятные громадные облака, волной нависшие над горизонтом, будто пыль, взметенная от взрыва. Там сам Бог уронил кулак на гору манны небесной. Поезд остановился. Остановилось всё. Собака, застывшая в своей позе у забора, женщина, читающая что-то по ту сторону окна привокзального здания. Стало даже как-то не по себе. Ощущение продлилось недолго. Как только открыли двери, все тут же снялись со своих мест и, толкаясь друг за другом, гурьбой потянулись к выходу на перрон.