Письмо из прошлого - стр. 50

– Да так… – Маша поджала губы, посмотрела в окно. – А, ты, помнишь, обещал мне дать денег для учебы – тетрадки, одежду купить. – Напомнила она ему, мысленно представляя, как садится в автобус с рюкзаком и уезжает навсегда в другой город.

– А я не давал разве? – отец нахмурился. – Не помню.

– Нет.

– Выделю, выделю, Маш, но позже. Сейчас нет лишних.

– Ясно.

– Я зайду? – Татьяна сделала шаг из коридора на кухню, Маша усмехнулась, а отец устало кивнул. – Вот и отлично, к чему нервы.

– Действительно. – Маша открыла шкафчик, окинула его скудное содержимое взглядом, взяла из пачки, что стояла здесь уже полгода, черствый сухарик.

Отец тем временем снова переключился на Татьяну, которая что-то защебетала ему, бурно жестикулируя руками. Маша закрыла глаза, слегка пошатнувшись, подумала – а ведь эти подонки правы – кому она пожалуется? Кто защитит ее и накажет обидчиков? Никто. Или, быть может, пьяный отец? Смешно. Его самого бы кто защитил.

Снова слезы.

Боль по телу.

Отчаяние.

И жгучая ненависть к этой чертовой жизни.

– Ма… – Маша сжала зубами подушку до тихого скрежета.

Перед глазами лицо матери, в голове только одна мысль – с каждым днем её жизнь становится все сквернее. Где тот светлый луч, который должен озарить ее путь?..

Ночь выпустила наружу страхи, казалось бы, отступившие днем. И снова эти чувства – страх и ненависть, холодное одиночество, пустота в душе. За окном воет ветер, оконные рамы жалостливо скрипят. Маша дышит прерывисто и вздрагивает от шума ночного ветра.

На кухне что-то звонко гремит, Маша замирает, прислушиваясь. Глаза, еще не привыкшие к темноте, ловят из тьмы причудливые фигуры, внушающие тихий страх, что медленно, но по-хозяйски ползет по коже. Она знает, что это всего лишь плод ее воображения, но тело предательски немеет. На кухне снова звон разбитой посуды, крики Татьяны, дикий, пробирающий до мурашек вой отца.

Маша сползла с кровати, торопливо одеваясь и стараясь не обращать внимания на боль, разливающуюся по телу от каждого движения. Звон стекла. Окно. В дребезги. Душераздирающе закричала Татьяна, батареи разразились громким гулом от стука по ним испуганных и недовольных соседей. Маша дрожащими руками натянула джинсы и свитер, выдохнув, открыла дверь. Свет из коридора озарил ее лицо – большие испуганные глаза и лихорадочный румянец на скулах.

– Что произошло? – ее тихий голос потонул в монотонном гуле пьяных гостей. Она выглянула из-за спины одного из них – отец сидел за столом, по его руке сочилась кровь и тонкой струйкой стекала на пол. Татьяна пыталась перемотать его руку полотенцем.