Письмо из прошлого - стр. 52
– Мама! – ее собственный истошный крик, визг тормозов, фонари – внезапно осветившие улицу и резанувшие ярким светом по глазам, круглые фары – стремительно приближающиеся.
Она падает на холодный асфальт. Дорога! Она, оказывается, выбежала на дорогу! Дурочка, хотела ведь на мост…
– Сумасшедшая? Больно? – кто-то поднимает ее на ноги, заглядывает в лицо. – Тебе повезло, что я успел остановиться.
– Да хорошо с ней все, просто испугалась. – Совсем рядом еще один голос, но перед глазами размытые круги и она не видит говорящего.
– Маша, да?
Голос кажется знакомым, но не распознается. Маша кивает, перед глазами круги сменяются на рой маленьких точек.
– К Рыжему отведем? – говорит первый. – На улице не май месяц, а она, считай, раздетая.
Вывеска знакомого шиномонтажа, Рыжий – работник Коля, вот о ком шла речь. Машу, как ребенка закутали в теплый плед, посадили на заднее сиденье автомобиля. Заледенелые ноги заныли, согреваясь.
– Выпей, дрожишь вся.
Она посмотрела на своего обидчика-спасителя, взяла из его рук бутылку вина, сделала несколько глотков.
– Но-но! – запротестовал парень. – Напиться решила, что ли? И скажи мне, зачем ты под колеса бросилась?
– Я не бросалась.
– Бросалась. – Сказал он с нажимом, удивленно вскинул вверх свою голову.
Маша отрицательно мотнула головой и вздрогнула – к машине шел Максим. Стук в висках, головокружение, снова плывут круги и ничего больше не слышно и не видно – тугая пропасть тянет к себе. Она трясет головой, а кто-то тянет ее за руку.
– Эй!
Она встряхивает головой. В ее лицо заглядывают сразу двое.
– Ты отключаешься, что ли? – спрашивает обидчик-спаситель, снова сдвигает к переносице черные брови – хмурится.
– Вызови скорую, она головой ударилась. – Второй голос тихий, взволнованный, до боли знакомый – Максим.
– Макс, это ты?
– Да, Маша. – Он улыбнулся, поддался вперед. – Как ты себя чувствуешь?
– Не надо скорую.
– Чувствуешь себя как?
– Уже лучше. – Она не ожидала, но улыбка сама появилась на ее лице.
– Зачем ты это сделала?
Морок спадает внезапно. Слух и зрение – четкие. Она смотрит на него, глаза сужаются от внезапного прозрения. В его голосе укор, упрек, да все, что угодно, только не забота! Глупая! Когда она уже, наконец, перестанет доверять людям, сколько раз уже обжигалась, а все как псина ищет доброты и ласки. И глаза у него такие же синие, с блеском, как у младшего брата, смотрит сурово и сердито. Как же они похожи с Игорем! Противно. Он же его родной брат, значит, они одинаковые!
– Да пошел ты!
Она выкинула руку вперед, вино из бутылки выплеснулось ему в лицо. Маша сбросила с себя плед, открыла дверь машины и бросилась на улицу – бежать, куда угодно, только чтобы остаться одной. Снова слезы, холодными каплями по лицу, превращаясь в ноябрьской стуже в ледяные камни.