Письма к незнакомцу. Книга 6. Брак - стр. 23
Предлагаю: бросимся в ножки немецкой классической философии. За Истиной – в Германию! Пусть вместо меня о плюсах брачного союза скажут немецкие философы? Эксперимент любопытен. Говорят, что бестселлером могли бы стать заметки Джульетты о тяготах семейной жизни. Это я к тому, что мужья из философов получаются, как правило, никудышные. Или не получаются вообще. Женятся философы по глупости; потому что церковь призывает жениться; потому что принято так; потому что родителей не хотят огорчать… Потом философы огорчаются сами, не зная, куда эту жену деть, куда самому от неё деться…
Но не многим более счастливы философы, которые живут в одиночестве, наблюдая со стороны шествие семейных пар. Им, необручённым, никто не мешает узнать многое, а «…во многой мудрости много печали; И кто умножает познания, умножает скорбь»30.
«Фаусты» от философии гоняться за мыслью, как за механическим зайцем.
А мысль уже за краем света
Во тьме резвится и парит,
А нежный голос, рядом где-то,
– Пей чай, остынет, – говорит»31.
Так вот, этого нежного голоса, и других нежных голосов, и шелеста листьев, и морского прибоя, и шума дождя, и немудрёную песнь сверчка (уже не пишу про соловья)философы-холостяки не слышат. Они забывают жить.
И ведь знают, что неверно живут. Фихте писал, что философствуя, человек не живёт, а когда живёт, не философствует. Самый нефилософичный, самый отрывистый философ-поэт Ницше воскликнул: «Memento vivere!» – « Помни о жизни!»
Что же это такое – помнить о жизни?! Что такое жить?! Мариэтта Сергеевна Шагинян считала: «Жить – значит чувствовать, наслаждаться жизнью, чувствовать непрестанно новое, которое бы напоминало, что мы живём…»
Но одно дело декларировать нечто, а другое дело – соответствовать декларированному. Мариэтта Сергеевна соответствовала. Поэт Андрей Вознесенский32 назвал её «шаровой молнией советской литературы». А старушке в то время уже было ого-го! Во времена благословенные для писательства, когда ещё и не пахло советской литературой, молодая Мариэтта уже была и спонтанна, и неожиданна, и непредсказуема. Как блоха.
Раз – и она уже в Гейдельберге. Сняла комнату, собирается поступать в старейший германский университет. Раз – и она собирается в путь. Пешком в Веймар! Поклониться праху Гёте! Рюкзак, непромокаемый плащ, карта дорог и – вперёд. А на дворе – четырнадцатый год. Уже гремели пушки Первой мировой. Шагинян была к ним глуха, и это, к сожалению, не аллегория, а порок. Она была инвалидом по слуху с детства. Мариэтта Сергеевна не слышала ни пушек, ни тем более о чём говорят вокруг. Как добралась, что чувствовала на могиле, не скажу…Арестовали гётелюбку вместе с рюкзаком и картами уже на обратном пути… Остальное Вы, малоподвижный молодой человек в футляре, узнаете, прочитав книгу М.С.Шагинян «Путешествие в Веймар».