Пищевая пирамида - стр. 9
Клерк долго и внимательно изучал его документы.
– Господин лейтенант, насколько я понял, вы еще не завершили положенный отпуск, а предписания от командира о досрочном вызове в часть я не вижу. Как вас понимать? – Поинтересовался он.
– Все верно, я желаю сам прервать свой отпуск и вернуться к службе как можно скорее. – Олаф сказал это без должной нотки уверенности.
– Хм, ну дело конечно ваше. Просто знаете, обычно офицеры приносят прошение о продлении отпуска в связи с болезнью или по причине женитьбы, например. А тут.. – Клерк зашелестел бумагами оформляя формальности.
– Выше предписание на проезд будет готово через два дня не раньше, господин лейтенант. Да, да! Не раньше. – Клерк, не пожелал объяснить причину задержки и мягко но настойчиво выставил военного из конторы.
Олаф обескураженным вернулся в дом дядюшки Перта (так он его мысленно называл). Хозяин дома как будто знал о проволочке в делах гостя. "Вероятно в этом городе всегда так, никто никуда не торопиться" объяснил себе Олаф.
Вечер как и прежде прошел в возлияниях и непринужденной беседе. Мистер Крестовски как выяснилось много лет служил моряком в Пограничной страже, затем вышел в отставку и занял место смотрителя маяка. В его арсенале оказалась масса интереснейших историй из его прошлой службы, которые он с видимым удовольствие рассказывал. Очень живо жестикулируя, и да же пританцовывая для полноты образа. Олаф подозревал что дядюшка Петр привирает, описывая бесстрашные вылазки моряков, разгром банд контрабандистов, но пытаться разоблачить эту милую ложь. Клара устроившись в удобном кресле у горящего очага, смеялась одними глазами посматривая то на Олафа, то на своего дядю. В конце концов, изрядно набравшись, дядюшка Петр предложил на следующий же день совершить морскую прогулку в ближайшие шхеры, для того что бы представить молодым людям неопровержимы доказательства его геройства.
Утром, дядюшка Петр, бесцеремонно разбудил сладко спящих после жаркой ночи Олафа и Клару.
– Вставайте лежебоки! Пора, баркас под парами. Немедленно выходим в море, но сначала позавтракаем разумеется. – Глубокий бас дядюшки разбудил пожалуй половину улицы в столь непривычное, для здешних мест, раннее время.
Суденышко утробно урча двигателем, выпуская клубы черного дыма, медленно отчалило от пристани. Олаф ежился от промозглого тумана, молочной пеленой закутавшего и море и берег. "Как он ориентируется в этакой мгле, ни черта не видно!" Олафу только и оставалось надеяться на мастерство шкипера и опыт дядюшки Петра. Клара, укутавшись теплым пледом, льнула к своему молодому человеку, не выказывая ни капли беспокойства.