Писательница в бегах - стр. 30

Слышатся шаги, и я перекатываюсь на живот:

— Давай причалим, господин пират! Твоя пленница хочет прогуляться.

— Конечно, дорогая, как скажешь, — Павел ставит на палубу бутылку вина и бокалы. Садится рядом и, облизнув губы, скользит по мне взглядом. — Мы здесь заночуем, а с утра отправимся на прогулку. Что удивительно — на карте нет этого острова. Скорее всего, он необитаем — слишком далёк от цивилизации.

— И наверняка тут полно диких животных и неведомых растений, — встаю на четвереньки и обхожу вокруг Павла, подражая рычанию дикой кошки. Он смеётся, и его глаза светятся счастьем:

— Хищники редко дают себя приручить.

— Вообще не приручаются. — Давно у меня не было такого игривого настроения. Когда я позволила себе отпустить вожжи, в груди будто узел развязался. — Но с сородичами они на равных.

Бросаюсь на него, и мы утопаем в жарком поцелуе. Мне нравится вкус его губ, поджарое тело. Седрик был сильнее меня, Павел тоже не кажется слабаком. Но когда мы поцапались, мне с лёгкостью удалось уложить его. Возможно, сыграл эффект неожиданности. Павел пытается забраться рукой мне под рубашку, и я скатываюсь с него. Он садится и разливает вино по бокалам.

— Чин-чин, искусительница!

— Хочешь, чтобы я опять вырубилась, не дойдя до спальни.

— А ты уже решила, что этой ночью войдешь туда не одна?

— У меня есть варианты? — отпиваю глоток и ставлю бокал.

— Брать силой не буду. Но если ты скажешь «да», буду любить тебя до изнеможения.

Вздрагиваю от его последних слов. Он тоже отставляет бокал. Придвигается ко мне, укладывает на палубу и протискивает мне руку между бёдер. Сопротивляюсь скорее по инерции.

— Прошу тебя, — хрипло шепчет он, скользнув пальцами внутрь меня. — Позволь открыть тебе саму себя. Пойдём в постель, женщина!

9. Глава 8

Лилиан

Павел касается языком мочки моего уха, и я вздрагиваю.

— Лил, как ты пахнешь! Я с ума схожу! — стонет Павел и, закрыв глаза, разворачивает меня к себе. Дыхание его прерывается, голос дрожит: — Идём! Скорее!

Упираюсь руками в его грудь:

— Нет. Сначала договоримся. Мне многие вещи претят, и принципы…

— Я буду сам устанавливать принципы, — он трётся об меня щетиной, — хотя бы потому, что я мужчина. И этот мужчина хочет тебя, как никого и никогда. Ты моя Галатея, Лаура… Ты моё всё.

Содрогаюсь от его прикосновений. Этот человек избалован женщинами, а я не хочу, чтобы все мои беды повторились. Красивых слов я наслушалась перед первым замужествам. Сейчас Павел говорит то, что я хочу слышать, а в мыслях он уже поставил меня на колени и осваивает, насколько хватает фантазии. Голос с хрипотцой гонит мурашки по моему телу: