Писательница в бегах - стр. 23
На стене рубки висит фотография — я стою в обнимку с коллегами по фильму на каннском фестивале. В тот день мы получили гран-при. Побарабанив пальцами по колену, снимаю со стены злосчастный портрет и прячу в в ящике стола. Трагедия разыгралась всего два месяца назад, и моя правда не принесёт Лилиан ничего, кроме боли. Хватит с неё и вчерашнего. Ещё и дел я наворотил за вчерашний день! Но другого варианта выстроить отношения нет. Тут уж придется действовать методом клина. Но как, скажите на милость, ей теперь признаться? Я берёг козырь в рукаве, а оказалось, что это двойка пик. Снимаюсь с якоря и отхожу от берега.
***
Лилиан
Лежу с закрытыми глазами, вспоминая, как вчера рассталась с Павлом. Танцы, костёр, беснующиеся обнажённые дикари, ядрёное зелье, шаман, а дальше полный провал. Голова кружится, и пить хочется страшно. Подушка точно не моя. Прислушиваюсь к тишине и приоткрываю веки. Так, докатилась! Верх легкомыслия напиться и очнуться на яхте у мужчины, которого вчера впервые в жизни видела. Хорошо, не в постели шамана. Застонав, поворачиваюсь на бок и вижу на тумбочке стакан воды с долькой лимона. Выпиваю минералку до капельки и заглядываю под одеяло. На мне бельё и длинная футболка Павла. Хм, деликатно с его стороны, зачёт. Сажусь и обнимаю колени. То ли меня покачивает, то ли яхту. Прислушиваюсь — мотор гудит. Похоже, наглец и правда меня решил похитить. Вот скот! Его вообще интересует мнение женщины, которая ему даже не сказала «да»? Покачиваясь, дохожу до маленькой узкой дверцы. В гальюне обнаруживается душевая кабина. Включаю воду, вспениваю в ладонях зеленый гель с ароматом лайма и наношу его на тело. Яхта резко накреняется, и я больно ударяюсь плечом о стену. Неужели мы правда плывем?
Возвращаюсь в каюту и замираю в дверях. На тумбочке дымится кофе в пузатой чашке, на блюдце лежит круассан с сырной корочкой, судя по аромату. Павел в синих шортах с белой полоской по шву вскакивает с кресла, подходит ко мне и стягивает с моей головы полотенце. Влажные волосы рассыпаются по плечам. Вцепляюсь в футболку, испугавшись, что он и её сейчас отберёт. Выстиранное бельё комком падает из моих рук на пол.
— Доброе утро, русалочка, — сегодня голос у Павла с хрипотцой. Он касается губами моей щеки. От него разит спиртным, и я инстинктивно ещё больше сжимаюсь внутри. — Я принёс тебе завтрак. Как ты?
— Доброе утро. Спасибо, но совсем нет аппетита. Чувствую себя, словно меня переехал поезд. Но у меня к тебе несколько вопросов, — толкаю его кулаками в грудь.
Павел отступает, поднимаю и вешаю бельё на стул. Забираюсь под одеяло и украдкой поглядываю на Павла. В его карих глазах нечто похожее на сочувствие. Этого ещё не хватало! Но, к счастью, призыва к соитию в них тоже не читается. Наверное, у самого голова, как медный чан. Постараюсь выглядеть дружелюбно.