Пираты, или Тайна Бермудского острова - стр. 40
– Нет, – буквально затрясся от страха окончательно протрезвевший недостойный повеса; он молитвенно сложил перед собой обе руки, как бы взывая к пиратскому милосердию, – просто у американской армии существует определённый порядок: на любые переговоры подобного рода необходимо получить верховное одобрение – почему? – потому что с Вами сейчас разговаривал не верховный главнокомандующий, то есть ему, прежде чем чего-то решать, нужно получить наивысшую консультацию – а вот когда все дальнейшие мероприятия окажутся согласованы, тогда-то они с Вами, не сомневайтесь, немедленно снова и свяжутся.
Доводя простейшие истины, молодой человек отворачивал лицо, так как ужасный капитан почти вплотную приближал к нему отвратительную физиономию и беспрестанно дышал на него омерзительным запахом, копившемся внутри его гнившего тела на протяжении долгого времени, прожитого в грехах и распутстве, и сохранённым словно бы специально для возникшего случая.
– Ты чего это воротишь от меня холёное, милое личико? – негодовал закоренелый разбойник, прекрасно осознавая, что благими ароматами он нисколько не пышет. – Тебе, что ли, богатенький выродок, не нравится, как от меня сейчас пахнет? Ты оскорбить меня хочешь?!
– Нет, простите… даже не думал, – старясь собрать всю имеющуюся волю, чтобы невольно не сморщиться, отпрыск высокопоставленного родителя продолжал ничуть не легонько подрагивать, не чая уже, что сможет выбраться из сложной, непредвиденной ситуации и что останется и целым, и невредимым, – просто Вы, сэр, наводите на меня нечеловеческий ужас и нагоняете несказанного страху, – не стал Липкен геройствовать и изображать, чего и в помине-то не было, а именно отвагу и смелость.
– Тебе действительно страшно? – удовлетворенно и более миролюбиво провозгласил главарь отпетых разбойников, одновременно расплываясь в самодовольной, а в чем-то и благодушной улыбке и отнимая от молодого офицера остроконечную саблю. – Понагнали мы здесь чудовищного кошмара?
– Правда, сэр, – чувствуя перед подчиненным личным составом большую неловкость, молодой повеса опустил напуганные глаза, закономерно стыдясь незавидного, трусливого положения и не представляя, что остальные члены матроской команды напуганы нисколько не меньше.
– Понятно, джентльмены? – обратился главарь к сопровождавшим членам пиратского братства, неприятно ощерившись и выставляя на показ два чудовищных, практически полусгнивших, клыка. – Мы с вами страшные!
– Га-га-га, – было ему отвечено дружным, многоголосым гоготом, подхваченным почти сотней разбойничьих глоток.